Часть первая: Званый ужин — Подготовка.
Это был праздничный сезон, вечеринки, ужины и танцы были главным занятием вечера. Приглашения в компанию жизнерадостной Марии приходили отовсюду. На самом деле было довольно скучно посещать регулярные охотничьи балы, дамские вечера и другие дорогие благотворительные мероприятия. Странно тисненый конверт, пришедший с утренней почтой, сразу привлек внимание Марии. Ее взгляд остановился на черном конверте, написанном четким, жирным почерком. Контраст черной бумаги с серебряной ручкой бросался в глаза. Это было то, чем стоило насладиться. Мария быстро открыла другие конверты. Это была обычная россыпь открыток от почти забытых людей, перемежаемая случайными счетами из Harrods и Fortnum and Masons.
Терпимое нетерпение Марии в решении этих обыденных вопросов почти довело ее до безумия, поскольку ее глаза постоянно возвращались к этой интригующей обложке. Наконец, рутинное открытие было закончено. Остался только черно-серебристый конверт. Он лежал на столе, тонкий и плоский, но когда Мария потянулась, чтобы поднять его, диагональный свет поймал линии тиснения. На первый взгляд он был похож на букву «О». Мария, все больше и больше заинтригованная, внимательнее посмотрела на знак. Это был круг, но в кольце было больше деталей. Перемещая конверт через свет под разными углами, Мария заметила детали, вдавленные в бумагу. Это был моток шнура, завершенный рифовым узлом, аккуратное кольцо веревки.
Осторожно открыв конверт, Мария достала вложенную черную карточку, напечатанную серебром. Это было не обычное приглашение, это был приказ. Трепет пробежал по телу Марии, когда она прочитала несколько коротких слов. Там было написано: — Мадам Рут приказывает вам присутствовать на ужине в поместье Феттер в канун Нового года. 19:30 на 19:30. Форма одежды — Экстремальная. Кареты, когда это разрешено. Ответ не требуется — Этот приказ будет выполнен. Эта краткая инструкция представляла собой предвкушение, кружащееся в голове Марии. Она слышала о поместье Феттер и видела, как машины приезжали и уезжали в разные вечера, но никогда не видела гостей. В деревне ходили слухи об исключительной мадам Рут, но Мария никогда не ожидала получить такой королевский приказ. До назначенного дня оставалась всего неделя, что она могла надеть? Что подразумевалось под экстремальной? Никого нельзя было спросить, никто не мог дать совет, но рельефные знаки различия и властный приказ гласили, что экстремальным нарядом определенно не было коктейльное платье из розовой тафты.
Когда Мария была одна, она одевалась так, чтобы доставить себе удовольствие. Она чувствовала себя комфортно в колготках и на высоких каблуках. Колготки были прозрачными, настолько прозрачными, что ничто не скрывало ее чувственного тела. Чтобы быть готовой к случайному посетителю, она надела трико из блестящего черного ПВХ. Оно облегало ее тело, подчеркивая ее полную грудь. Подчеркивая тонкость ее талии на фоне полных округлых изгибов ее бедер. Широкий перед прикрывал ее пол, но высокие вырезы на ногах и стринги сзади подчеркивали округлость ее сочных ягодиц. Перебирая свой гардероб, Мария пересмотрела множество своих платьев, но ни одно из них не подходило под описание экстремального. Наконец она начала заглядывать в специальный гардероб, в котором находилась ее одежда, которую она обычно хранила для более интимных вечеров с ее особенными друзьями.
Вынимая из шкафа одежду из сира, ПВХ и резины, ее взгляд упал на очень особенное творение, которое она сделала у портнихи-специалиста. Это был ярко-алый, действительно привлекающий внимание цвет, который вряд ли можно было сравнить с чем-то другим. Вытащив его из шкафа, Мария содрогнулась от ожидания. Она никогда не носила это творение, оно было очень дорогим, и никакие обстоятельства до сих пор не оправдывали его использования. Но сейчас настало время. Оно довольно тяжело висело на вешалке, потому что было из толстого латекса. В таком состоянии оно не выглядело особенно, это было прямое, облегающее резиновое платье. Но Мария знала больше. Это было больше, чем платье, это был полный чулок, который должен был окутать ее с головы до ног этим чувственным благоухающим материалом.
Как тянулись дни, но в конце концов наступил канун Нового года, 31 декабря. Будет ли день достаточно длинным, чтобы подготовиться? Сможет ли она сдержать свое волнение, войдя в этот неизвестный особняк? Что произойдет? Не спеша, Мария приняла горячую, роскошно пахнущую пенную ванну. Она баловала свое тело пенящимися губками и мягкими полотенцами, пока все ее тело не начало светиться. День ускользал, и наконец пришло время нанести последний макияж и облачиться в этот изысканный ансамбль. Макияж к этому платью был простым: темно-сливовая помада, серебристые тени для век, темно-черная подводка для глаз и черная тушь для ресниц. Прическа также была простой, волосы были зачесаны назад и плотно прижаты к голове. Никаких волн или локонов, сегодня вечером волосы не будут выставлены напоказ.
Подготовившись таким образом, Мария вернулась в свою спальню, посмотрела на платье, висевшее у шкафа, и приступила к заключительной стадии подготовки. Взяв платье, она разделила его на две части, сняв длинную, узкую юбку-карандаш, открыв кошачий костюм, который должен был покрыть ее с головы до ног. Стоя без единого стежка одежды, Мария щедро напудрилась и затем влезла в кошачий костюм. Расстегнув молнию на боди, закатав леггинсы вниз, она надела костюм, с трудом и скользя в него, ослабляя обтягивающий латекс на ступнях, икрах, бедрах, бедрах, груди, шее и, наконец, на голове. Она застегнула молнию спереди костюма, она знала проблемы, связанные с попытками одеться самостоятельно с молниями сзади. Она плотно прижала воротничок к шее, соединила молнию и начала скользить бегунком вниз по блестящей серебряной молнии. Ощущение было восхитительным. Когда молния плотно затянула костюм вокруг нее, ее тело прижалось к формам, которые так точно сварили для нее создатели.
Сначала ее груди были закрыты, и с щедрой пудрой она почувствовала, как легко влезает в чашки, которые были так тщательно продуманы. Сужение талии обнимало ее фигуру, а затем расширялось, чтобы охватить ее стройные бедра и ягодицы. Наконец, молния скользнула между ее ног и скрыла секретные, но ноющие интимные части. Повернувшись к зеркалу, она увидела себя, как настоящую алую женщину. Латекс облегал и окутывал ее, как еще одна кожа. Ее глубокие сливовые губы и серебристо-черные глаза резко контрастировали с блеском резины. Выпуклость ее груди, тонкость ее талии на фоне изгиба ее бедер, ее стройные ноги заставили Марию пожелать, чтобы она могла любить себя.
Но она еще не была готова, боди было слишком экстремальным для этой ранней стадии, и ей еще предстояло надеть соответствующие сапоги. Они закрывали ее ноги до колен и поднимали ее еще на четыре дюйма на шпильках. Натянув сапоги и снова посмотрев на себя в зеркало, с явным одобрением Мария влезла в юбку. Она была такой тесной, что казалось, будто ее ноги связаны вместе от бедра до щиколотки. Однако эта длинная юбка-карандаш портила внешний вид сапог, поэтому Мария подогнала ее до длины мини, так что казалось, будто сковывали только ее бедра.
Натянув широкий пояс из лакированной кожи на талию, она затянула серебряную пряжку, убрав еще дюйм или около того с ее и без того тонкой талии. Она посмотрела на себя в зеркало, чтобы окончательно оценить себя. Ей понравилось то, что она увидела. Капюшон, каким бы тесным он ни был, делал ее анонимной, резина облегала ее, как вторая кожа. Ее форма была женщиной в самой чувственной форме. Серебряная молния и пряжка создали мистическое разделение по центру ее тела, а тугая, узкая мини-юбка дала ей первоначальное ощущение того, что она предается своему любимому хобби — быть в рабстве.
Вечеринка!
Спускаясь по лестнице, преодолевая наклон каблуков и ограничения мини-юбки, Мария чувствовала, как ее тело движется в рамках ее костюма. С каждым шагом она чувствовала, как латекс становится все более интимным и единым с ее собственной кожей. Чтобы согреться в коротком путешествии в Феттер-Мэнор, Мария надела свой блестящий черный ПВХ-макинтош. Это только подчеркивало блеск алой резины.
Сползая в свой Lotus Esprit, она закрыла дверь, завела двигатель, остановилась на мгновение, чтобы насладиться волнением от осознания того, что она отправляется в неизвестность. Волнение разлилось по ее венам, и с некоторым усилием, но желанием она завела машину и поехала на встречу. Припарковав машину на террасе, Мария выскользнула из низкой машины и почувствовала, как холодный ночной воздух проникает сквозь необычную обшивку ее ног. Она повернулась и посмотрела на ступеньки входной двери, осознавая себя и то, что за ней наблюдают. Поднимаясь по ступенькам, она расстегнула пальто и посмотрела на себя, когда ее бедра прижались к эластичной юбке. «Я слишком экстремальна или слишком умеренна?» — такие мысли пронеслись у нее в голове, но было уже слишком поздно, огромные дубовые двери распахнулись, и ее провели в огромный зал галереи.
Сначала она была слишком ошеломлена роскошью комнаты, чтобы воспринимать все, что происходило вокруг нее, затем она заметила людей, их одежда была настолько разнообразной, что на данный момент это было неописуемо. Был гул разговоров, играла музыка, и был звон бокалов, когда гости выпивали перед ужином. Озадаченная тем, что было перед ее глазами, Мария ответила на руку, которая схватила ее за руку. Обернувшись, она увидела, что ее касается служанка. Она была в традиционной белой блузке, черной мини-юбке и чулках на подтяжках с черными лакированными туфлями на трехдюймовом каблуке. Это было то, что Мария ожидала увидеть в качестве униформы служанки. Что ее удивило, так это дополнительный предмет, который был надет.
Мария теперь оценивала горничную. Она была заткнута черным кляпом, который заполнил ее рот. Ошейник на ее шее нес цепи, которые были соединены с перекладиной, которая удерживала кандалы на ее запястье, но удерживала их врозь. Другая цепь шла от ее запястий к кандалам, которые не позволяли ей делать больше, чем небольшой шаг за раз. Горничная, хотя и была так сдержана, дала Марии ясно понять, что она должна пойти с ней, поэтому она последовала за нежной, но твердой рукой, толкающей ее в приемную. Дверь закрылась, и горничная взяла ее пальто. Ее следующим действием было застегнуть ошейник на шее Марии. Как и у горничной, на ошейнике были цепи. Горничная ловко защелкнула наручники вокруг запястий Марии и соединила цепи с цепью, соединяющей наручники аккуратными маленькими замочками. Цепь была достаточно короткой, чтобы не дать Марии опустить руки ниже уровня талии. Служанка не могла разговаривать, но, несмотря на кляп, улыбнулась и показала Марии, что ей следует вернуться в главный зал.
На мгновение Мария почувствовала себя невыносимо заметной в своем латексном наряде из второй кожи и теперь закованной в цепи, но когда она вышла, слегка скованная, она увидела, что все остальные гости были скованы таким же образом. Другая с кляпом во рту и скованная служанка предложила Марии выпить, она взяла его и встала, недоверчиво глядя на эту толпу гостей-рабов. Цепи на ее ошейнике и запястье были достаточно короткими, чтобы напомнить ей, что она не может двигаться так же свободно, как по прибытии. Мария медленно вошла в комнату, любуясь видом перед собой. Людей было немного, но все они были одеты в какие-то необычные наряды. Было трудно определить пол некоторых из них, но все они, казалось, знали друг друга и были очень похожи на пары. Их одежда была сделана из всевозможных материалов: кожи, латекса, ПВХ, шелка и сира. Некоторые были обволакивающими, другие — откровенными. Вид перед ней вызвал это странное ощущение входа в неизвестность.
Пока она стояла, слегка сдержанная, потягивая свой напиток, к ней подошла высокая блондинка. Она была одета в бледно-голубое кожаное платье, облегающее ее тело, а также в латексное платье Марии. Она была стройной и элегантной. Ее высокие каблуки цокали по деревянному полу, но когда она двигалась, она, казалось, скользила, а не шла. Эта дама подошла к Марии, протягивая руки и оставляя легкий поцелуй на щеке Марии. Руки легко скользили по ее спине, пока блондинка рассматривала наряд Марии, с одобрительным взглядом. «Моя дорогая, как мило с твоей стороны прийти, и ты выглядишь так божественно. Ты, очевидно, серьезно отнеслась к инструкции приглашения. Я Рут. Слишком поздно представлять тебя моим другим гостям, так как мы все идем на ужин. Девушка, которая присматривала за тобой, когда ты пришла, позаботится о тебе и скажет, когда тебе зайти в столовую. Видишь ли, я всегда приглашаю кого-то из нашей группы присоединиться к нам на этих маленьких вечеринках, и тебя сразу представят всем, как нашего почетного гостя. Просто следуй ее инструкциям, и все будет в порядке», — сказала Рут. С этими словами Рут выскользнула и последовала за другими гостями через дверь в другую комнату. Мария почувствовала, как ее схватила за руку, это снова была служанка, которая, будучи связанной и с кляпом во рту, должна была дать Марии понять, подтолкнув ее в том направлении, куда им нужно было идти.
Горничная улыбалась сквозь кляп во рту и кивала в знак одобрения, когда Мария двинулась не к двери, через которую прошли все остальные гости, а к другой двери на той же стене. В этой комнате направляющая рука остановила ее. Знаки подсказали Марии снять узкую мини-юбку. Мария собиралась возразить, но горничная ловко просунула руки под пояс и спустила юбку на пол. Открыв дверь, горничная подтолкнула Марию вперед в мягко освещенную комнату. Там было совершенно тихо. Она чувствовала, как все глаза смотрят на нее и на ее обтягивающий латексный костюм. Без юбки она чувствовала себя голой, но знала, что полностью покрыта ярко-красной второй кожей. Она почувствовала, что возбуждается. Ее грудь и промежность экстатически покалывают.
Служанка повернула ее к голове стола, где сидела Рут, а рядом с ней стоял один пустой стул. Столы стояли в форме пустого квадрата. Служанка проводила ее к этому пустому месту. Мария чувствовала, как все глаза следят за ней. Наблюдая за тем, как движется ее тело в тесном растянутом резиновом костюме. Она чувствовала себя странно хорошо, находясь в центре внимания. И все же тревожась от того, что не знала, что с ней произойдет. Хватка служанки на ней усилилась, когда они приблизились к стулу, и Мария поняла почему. Стул был не обычным стулом для столовой. Он был с высокой спинкой и больше походил на электрический стул из камеры палача. Он был увешан ремнями и пряжками. Это было место Марии для ужина? Служанка остановила ее возле Рут. Рут встала и заговорила с гостями.
«Это Мария, привлекательная молодая леди, я уверена, вы все согласитесь». По комнате прокатился ропот одобрения. «Она была проверена моими коллегами, и она имеет хорошие характеристики как наш связанный почетный гость сегодня вечером». Повернувшись к Марии, она продолжила: «Мне сообщили, что у вас есть друзья, с которыми вы предаетесь бондажным играм, и что вы практикуете это на себе, когда не можете быть с другими. Это так?»
Мария кивнула, но голос Рут изменился. «Вы скажете: «Да, мадам», «Нет, мадам», в зависимости от обстоятельств. Вы будете обращаться к моему другому гостю как к господину или госпоже. Вы не будете разговаривать со своей личной горничной, которую я предоставила вам сегодня вечером. Это понятно?»
«Да, мадам», — произнесла Мария.
«Очень хорошо. Вы видите кресло рядом со мной. Вы видите, что оно хорошо оборудовано средствами фиксации тела в его пределах. Именно с этого вы начнете сегодня вечером и со временем перейдете к более экзотическим позам. Вы можете сейчас отказаться от приглашения, которое вам было отправлено, но предупреждаю, другого вы больше не получите. Более того, ваша служанка будет вашей заменой. Поскольку она более опытна, ей придется наслаждаться гораздо более экзотическими и эротическими ситуациями, чем вам. Она может не поблагодарить вас, если вы сейчас меня подведете», — сказала Рут.
Мария почувствовала, как горничная сжала ее руку и начала подталкивать ее к креслу. Ситуация была слишком хороша, чтобы ее упускать, поэтому без лишних слов она последовала примеру горничной и двинулась к креслу. И снова волна одобрения пробежала по комнате. На мгновение горничная отпустила Марию, чтобы переставить ремни, затем Мария села, как было сказано. Сначала ее запястья были закреплены толстыми ремнями к подлокотникам кресла, затем еще одна пара ремней, которая закрепила ее предплечья на подлокотниках кресла чуть ниже локтей. Еще одна пара ремней, как и другие, из мягкой кожи, снова обхватила ее руки, чуть выше локтей. Мария поняла, что очень скоро ее свобода исчезла. Горничная была самым искусным мастером в закреплении ремней. Затем широкий ремень, который был закреплен на спинке кресла, затянулся вокруг ее талии. В быстрой последовательности ее лодыжки были раздвинуты до ножек кресла и туго стянуты. Еще больше ремней раздвинули ее ноги, чтобы прикрепить ее колени к раздвинутым ножкам стула. Возбуждение неизвестности все еще циркулировало по телу Марии. Ее готовность подчиниться рабству была лишь немного отклонена ее попытками проверить сдерживание. По мере того, как ее возбуждение нарастало, она боролась. Невольно она запротестовала. Почему?
У нее не было причин. Ее руки, ноги, бедра и талия были прикованы к крепким подлокотникам и ножкам стула. Ремень на талии удерживал ее тело, и все, что она могла делать, это шевелить бедрами, плечами и головой. Услышав протест, мадам Рут сделала короткий знак горничной. Из-за спинки высокого стула горничная достала широкую кожаную полосу. В центре полосы было дряблое резиновое удлинение. Горничная вставила удлинение в рот Марии. Затем горничная продела ремни от широкой полосы за спинку стула. Мария услышала зловещий звон металла и поняла. Кляп был готов. Он был застегнут за спинкой стула, вокруг ее рта. Более того, он прикрепил ее голову к спинке стула. Мария боролась, но ее нежные мышцы шеи не могли сравниться с прочностью кожи. Ее голова была прикована к спинке стула. Теперь она могла двигать только плечами и бедрами.
Желание быть свободной, но и потребность быть сдержанной, противоречили разуму Марии. Ее инстинкт подсказывал ей бороться и кричать, но ее внутреннее «я» говорило ей подчиниться. Расслабьтесь, погрузитесь в состояние беспомощности, которое у нее не было другого выбора, кроме как принять. Потакайте своим внутренним эмоциям в удовольствиях, которые она находила столь трудными для получения в одиночестве своей обычной жизни. Она знала многих людей, которые называли себя экспертами в связывании, но на самом деле они были жалкими. Несколько мгновений сосредоточения, и слабые ограничения были просто кучей свободных веревок на полу. Теперь ситуация была не такой. Мария непрерывно проверяла ремни. Ни одна пряжка не была в пределах досягаемости ее пальцев. Извиваясь и извиваясь, как она хотела, не было никакого способа, которым она могла бы освободиться. С этим принятием ее тело расслабилось на связях. Ноги, хотя они не могли двигаться больше, чем дергаться, были удобными. Руки тоже. Ее голова, надежно привязанная к спинке стула, частично заглушала любой звук. Для мадам Рут этого было недостаточно.
Во время тестирования Мария смогла издать несколько звуков. Все они были совершенно бессвязными для зрителей, но это были шумы. Трещина на столе у Мадам Рут побудила горничную с кляпом во рту действовать. Наклонившись и продемонстрировав всем и каждому сладкую демонстрацию оборчатых панталон, подтяжек и чулок. Это также возбуждало связанную Марию. Она взяла резиновый насос, такой же, какой врач использует для накачивания ленты на аппарате для измерения кровяного давления. Блестящее рифленое кольцо на конце трубки от груши было привинчено, невидимо для Марии, резьбой на внешней стороне кляпного ремня. Мария почувствовала, как нити зацепились, повороты, сделанные горничной, затем звук и ощущение накачивания воздуха. Мягкая резина во рту Марии немедленно начала разбухать. Завороженная, Мария погладила растущий кусок во рту и попробовала языком форму. Она была знакома. Поначалу насосы не оказывали большого эффекта, лишь небольшое движение вставки, но по мере того, как насосы продолжали качать, а внутренний мундштук рос, Мария оттянула язык назад, чтобы он не попал в ловушку постоянно растущего надувного кляпа. Не потребовалось много толчков насосов, чтобы кляп заполнил ее рот, удерживая ее челюсть открытой и заглушая любые звуки. Мария попыталась закричать, но кляп был полным. Звук, который вырвался наружу, был просто бульканьем, а не криком.
Мария попыталась осмотреться, но, за исключением того, что она могла вращать глазами, у нее было очень ограниченное поле зрения. Тем не менее, другие гости пристально наблюдали. Возможно, ожидая, когда Мария впадет в безумие желания освобождения, но нет, это было не в стиле Марии. Служанка, все еще в своих ограничениях, возилась со своей рабыней, иногда Мария могла ее видеть, а иногда нет. Именно эти моменты заставляли мысли Марии метаться. Что готовилось вне поля зрения? Будут ли это еще какие-то узы? Ответ для Марии был риторическим. Она поняла по собственному опыту, что ей не останется тех небольших движений, которые у нее были сейчас. Она знала, что вскоре станет совершенно беспомощной и неподвижной, и поэтому она боролась еще сильнее. Это было фантастическое ощущение, руки, ноги, талия и голова были крепко сжаты. Не зная, что должно было произойти, и служанка-рабыня все еще двигалась вокруг нее. Чистая чувственность обстоятельств заставила Марию извиваться еще больше, и она могла чувствовать сладость секса, покалывающую между ее ног. Использование ремней изменилось. Мария чувствовала мягкое тепло шнуров, протянутых по ее коже. Шнуры прошли по ее плечам, затем под ее подмышками, и рывком ее плечи были прикованы к спинке стула. Теперь ее борьба была еще более ограниченной, здесь движения были только в ее ступнях и руках, и ее тазе. Движение ее таза в этом сдержанном положении только возбуждало ее.
Она хотела закричать от удовлетворения, но приглушенный звук только заставил ее личную горничную надеть еще один насос на резиновую грушу. Надувной кляп раздулся еще больше, заставляя ее нижнюю челюсть опуститься и заполняя расширенное пространство, делая его еще более невозможным для артикуляции. Возбуждение внутри Марии теперь было почти за пределами терпения. Ее борьба становилась все более интенсивной, но только ее бедра могли извиваться в ограниченном кресле. Чем больше она извивалась, тем больше Мария возбуждалась. Это был невыносимый порочный круг. Мадам Рут наблюдала за минимальными движениями Марии в кресле, затем она подала знак горничной. Горничная засунула руку между бедер Марии. Мария, естественно, подумала, что эта рука собирается погладить ее до удовлетворяющего оргазма. Толкая так сильно, как позволяли ее узы, Мария пыталась получить сексуальное облегчение, но горничная не сотрудничала. Ее рука сильно толкнула между бедер Марии, пальцы искали что-то, а затем отдергивали. Мария чувствовала, как рука втягивает еще больше кожи между ее бедер. Кляп не позволял ей смотреть вниз, но она чувствовала каждое движение. Стринги туго затягивались в пропасть между ее ягодицами. Она чувствовала, как служанка манипулирует ремнями и пряжками. Стринги вдавливались глубже в нее и давили на ее уже ноющий, пылкий секс. Пряжки и ремни натягивались, прижимая бедра Марии к спинке стула.
Широкая передняя часть кожаной части, которая была затянута между ее бедер, нависла над ее низом живота, сжимая как корсет. Прижимая ее к стулу. Ее последнее движение тела было задушено. Она попыталась пошевелиться, используя стринги, чтобы еще больше возбудить свой секс, но они были такими тесными, что это было невозможно. На мгновение Мария взбрыкнула и поборола побуждения, которые струились по ее телу. Никогда она не чувствовала себя столь сексуально возбужденной. Никогда она не была столь беспомощной и неспособной удовлетворить свои собственные движущие силы. Ее мышцы положительно покалывали и стремились двигать ее конечностями к удовлетворению, но узы держали ее, неподвижно. Внутри своего резинового кокона Мария чувствовала, как пот бежит, как теплые и холодные пальцы по ее связанному телу. Без посторонней помощи она не достигла кульминации, и поэтому она медленно спустилась на землю от огромного сексуального кайфа, который она только что испытала так беспомощно. Она заметила свое окружение и увидела лица других гостей, улыбающихся, с аплодирующими руками. Она была так поглощена своими собственными обстоятельствами, что перестала осознавать окружающую ее обстановку. Рука, покрытая шелковым тонким латексом, скользнула по ее лбу. Пальцы вернулись и погладили ее лицо, так нежно, но она не могла пошевелиться, ей нужно было увидеть, откуда взялась такая нежность. Ласка продолжалась, и голос мадам Рут заговорил; тихо, но достаточно громко, чтобы все услышали.
«Моя дорогая Мария», — сказала она, — «Ты заслужила одобрение моих гостей и меня». Ее руки продолжали ласкать, но все дальше и дальше отходили от головы Марии. Ее шея, плечи, а затем грудь получили ту же нежную ласку. Когда пальцы мадам Рут гладили ее возбужденные соски, волнение чувственности и секса снова пробежало по ее телу. Голос продолжал, мягко, но решительно: «Я и мои гости хотели бы продолжить с тобой как с нашей игрушкой на вечер». Шепот одобрения раздался от сидящих гостей. Я спрошу тебя сейчас, в этот раз. Ты можешь принять или отказаться. Если ты откажешься, тебя освободят и проводят домой, и ты будешь обязан хранить тайну этих вечеров. Если ты примешь, то я обещаю тебе более авантюрные и захватывающие времена в рабстве и сдержанности. Я скажу тебе, как ответить, через минуту. С вами занималась моя верная и доверенная служанка Джен. Она будет с вами на протяжении всего нашего веселого времяпрепровождения, но она не всегда сможет оказать вам какую-либо помощь. На самом деле, она вполне может быть связана настолько тесно, что станет частью вас. Мадам Рут сделала паузу.
«Чтобы обозначить свое желание продолжать быть нашей игрушкой сегодня вечером, ты будешь держать глаза открытыми. Если ты не хочешь играть, то закрой глаза и держи их закрытыми, пока я не дам тебе команду. Мы наблюдали за твоей реакцией, и она нам понравилась, но я предупреждаю тебя, что сдерживать ее будет все труднее по мере того, как ночь будет продолжаться. Джен испытала все это и должна будет выдержать больше, чем ты, но она будет с тобой все время или, по крайней мере, рядом». Мадам Рут тихонько усмехнулась. Мария перевела взгляд, чтобы увидеть Джен, и пока она это делала, мадам Рут потянулась, чтобы вытащить кляп изо рта Джен. Глаза Марии встретились с глазами Джен, и Мария без колебаний знала ее ответ. Глаза Джен сказали ей, что она испытает опыт, который никогда не испытывала в своем теле. Мадам Рут подошла к Марии, сильным, но мурлыкающим голосом она задала Марии важный вопрос.
«Мария, ты хочешь остаться нашей игрушкой на сегодня?» Как острые ощущения пронеслись по телу Марии. Ее мышцы решительно вздрагивали и боролись при мысли о том, что она станет связанной игрушкой, игрушкой для гостей. Каковы были их пристрастия? Сквозь свои связанные мечты она услышала, как мадам Рут спрашивает ее, что она хочет сделать. Хочет ли она остаться? Мысли, фантазии пронеслись в голове Марии. Ее тело все еще прижималось к ремням. Она подтолкнула бедра вперед, чтобы сильнее надавить на свой пол, чтобы сказать, что ответ был «да». Бестелесный голос подсказал ей варианты, держать глаза открытыми или закрыть их. С колоссальным усилием, несмотря на острые ощущения, пронизывающие ее тело и разум, Мария заставила свои глаза оставаться открытыми в течение необходимого времени, не моргнув. Усилие, натяжение эффективных ремней и шнуров оставили ее чувство истощения. На мгновение она откинулась назад от неподатливых ремней и расслабилась, и в этот момент она услышала взрыв приветственных криков и аплодисментов от других гостей.
Руки мадам Рут продолжали ласкать, теперь еще более интимно. Ее голова низко склонилась к уху Марии, и она прошептала: «Моя дорогая, теперь ты одна из нас. Ты прошла свое посвящение. Ты — игровая фигура в нашей шахматной партии. Помни, это игра, но в играх нужна практика. Сегодня вечером ты все время будешь в позиции шах и мат, но твоя служанка Джен будет учить и тренировать твои движения, пока ты не станешь чемпионом противника. Твое поведение до сих пор вселяло в меня большую уверенность в том, что мы можем разделить долгий и полный приключений путь к высшей степени рабства. Смотри, моя дорогая, и ты увидишь, каковы будут твои первые испытания».
С этими словами комната погрузилась в полную тишину. Сидя, связанная и беспомощная, эта тишина была сверхъестественной. Сквозь безмолвный воздух сверху донесся слабый гул. Часть высокого потолка открылась, и медленно, очень медленно, одинокое деревянное распятие начало опускаться к полу. Когда оно выпало из полумрака высокого потолка, поднятые вверх глаза Марии увидели множество сбруи и прикрепленные к ней металлические крючки и кольца. Тело Марии напряглось в ее уже идеальных связях. Это действительно было бы необычным завершением года, но какое великолепное начало нового!!
Нежные руки обхватили ее тело, ее служанка Джен прошептала ей и сказала, что это был последний раз, на долгое время, когда мадам Рут будет относиться к ней так сострадательно. Затем руки Джен начали ослаблять удерживающие ремни.
Часть 2. Крест
Мария наблюдала, как крест и сбруя опускаются на пол. Ее служанка, Джен, ловко расстегнула ее путы, но внутри себя Мария чувствовала, что не хочет освобождаться, но она не могла контролировать эти вещи. Как только Мария освободилась, мадам Рут позвала Джен к себе и освободила ее от цепей и кляпа. «Джан, ты знаешь, что делать. Отведи Марию в прихожую, подготовь ее к ней и нашим дальнейшим развлечениям. Мои гости, похоже, довольны ее выступлением на данный момент. Посмотрим, как она будет себя вести, когда узы станут крепче», — объявила мадам Рут.
С этими словами Ян взял Марию за руку, вытащил ее из ранее скованного положения и помассировал ее конечности, заставив двигаться. Ян повел Марию к двойной двери сбоку от столовой, в меньшую, теплую, мягко освещенную комнату. Когда двойные двери закрылись за ними, Мария услышала возбужденный гул разговора гостей. Двери закрылись, в комнате стало тепло и уютно, воздух был тонко напоен привлекательным, чувственным ароматом. Ян быстро и тихо двигался по комнате, открывая другие двери и шкафы. Когда Мария огляделась вокруг и заглянула в комнаты и шкафы, она поняла, что это была автономная квартира. Одна комната была небольшой столовой, а на столе была накрыта легкая еда. Две девушки сели и поели. Любопытство переполняло Марию, но Ян не хотел втягиваться в разговор. Они ели и пили в полной тишине. Еда была превосходной, а вина очень понравились ее вкусу. Алкоголь быстро ударил ей в голову, заставив все тело дрожать от ожидания того, что должно было произойти. Мария все еще была в своем обтягивающем латексном костюме.
Как только они закончили есть, Ян сказал Марии снять костюм, принять ванну и вернуться в эту комнату как можно скорее. Ян помог Марии снять липкий латекс и полюбовался стройным, стройным телом Марии, пока она шла в ванную. Ванна была полностью готова для того, чтобы Мария вошла в нее. Температура была идеальной, а масла, смешанные с ней, были благоухающими и бальзамическими для ее чувств. Мария задержалась в ванне, впитывая нежность, которую она создавала в ее разуме и теле. Вода медленно остывала, и пришло время выходить. Большие, мягкие полотенца лежали на теплой вешалке для полотенец. Ощущение от них, когда Мария оборачивала ими свое тело, было бархатистым. Это была чистая роскошь. Мария вышла в главную комнату, где ее ждал Ян.
На диване лежал еще один блестящий черный резиновый костюм кошки. Ян поднял его и передал Марии, сказав ей надеть его. Он был намного тяжелее, чем алый костюм, который она сняла. Внутренняя часть костюма уже была сильно посыпана ароматизированным тальком, и когда Мария осмотрела костюм, она поняла, что это не один слой резины, а два. Легкий латекс внутри и гораздо более тяжелый SBR снаружи. Это заинтриговало Марию, почему два слоя, размышляла она? С помощью Ян. Мария начала надевать резиновый костюм. Когда она надела леггинсы, стало видно больше деталей костюма. Внешняя одежда была очень тяжелой SBR, намного тяжелее всего, что она уже испытывала. Также были небольшие придатки, вмонтированные во внутреннюю подкладку в промежности. Костюм был хорошо посыпан пудрой, и, хотя он был очень облегающим, надевался относительно легко с помощью Ян. Мария почувствовала, как резина давит на ее ноги, затем Ян начал тянуть тяжелую молнию вверх по ее спине от ее ягодиц. Ослабив молнию вверх, пока она не затянула круглый воротник вокруг шеи Марии, Мария почувствовала, как резина ласкает все ее тело. В ногах были ступни, в рукавах были перчатки для ее рук.
Она была одета от шеи до пят и кончиков пальцев в резину, ее любимый материал из всех. В зеркале напротив Мария увидела себя. Костюм сидел на ней хорошо, как будто был сшит для нее. Она сияла во внешнем блестящем черном резиновом покрытии, и когда она двигалась, чтобы лучше рассмотреть себя, два слоя костюма скользили друг по другу и приспосабливались к форме ее тела. Ощущение было превосходным и захватывающим. Пока Мария была поглощена любованием собой в зеркале, Ян взял резиновый шлем, сделанный так же, как костюм. Подойдя к Марии сзади, Ян надел шлем ей на лицо и поправил его так, чтобы Мария могла видеть через маленькие отверстия для глаз. Формованный нос надвинулся на нос Марии, и она почувствовала, как воздух движется через отверстия, которые совпадали с ее ноздрями, но ротового отверстия не было. Вместо этого в ее рот вошел маленький шарик, который слегка заткнул ей рот. Шлем зажал голову Марии, когда Ян потянул молнию вниз от макушки к широкому, тяжелому воротнику. Теперь Мария снова была полностью заперта в резине. Ян взял пару черных лакированных туфель с пятидюймовыми каблуками и надел их на обтянутые резиной ноги Марии. Высокие каблуки заставили ее напрячь мышцы ног и ягодиц.
Когда они напряглись, резина их отформовала, усилив ее восхитительную форму. Затем Ян застегнул на ее шее широкий кожаный ошейник, который заставил ее держать голову высоко поднятой и не позволил ей двигать головой. Сдерживание началось. Взяв поводок, прикрепленный к ошейнику, Ян повел Марию обратно к двери в главную столовую. Ходить на высоких каблуках было трудно, Марии приходилось делать маленькие семенящие шаги, которые подчеркивали ее ноги и движения тела в сплошном костюме. Дверь распахнулась, гул разговоров резко стих. Через маленькие глазки Мария увидела, что столы были переставлены, и для нее был свободный путь к кресту, который она видела спускающимся с потолка.
Теперь он стоял там, как постоянный предмет мебели в центре комнаты. Он стоял на постаменте со ступенями, ведущими к нему. Ремни и веревки безвольно свисали с вертикального столба и горизонтального креста. «Скоро», — подумала Мария, — «они крепко привяжут меня к столбу». Трепет снова пробежал по ее телу, когда Ян подтолкнул ее вверх по ступеням к столбу креста. Когда Мария быстрыми короткими шагами прошла через разделяющее пространство, ее предвкушающее волнение было преодолено и дополнено осознанием того, как хорошо на ней сидит резиновый двухслойный костюм. Должно быть, он был сделан по мерке, так как на резине не было ни единой морщинки, и она чувствовала, как внутренний костюм удерживает ее тело, в то время как внешний, более прочный слой прижимается и скользит по внутреннему. Костюм положительно ласкал ее тело, демонстрируя всем ее очень женственную форму. Шлем и кожаный ошейник ограничивали обзор Марии. Ее голова была зажата так, что она могла смотреть только прямо перед собой. Глазные отверстия были достаточно большими, чтобы она могла ясно видеть перед собой; любое движение глаз приводило к тому, что она видела только то, что находится внутри глазных отверстий.
Ян продолжал заставлять Марию идти, а затем подниматься по ступеням постамента, пока они оба не оказались на верхнем уровне лицом к кресту. Даже с ее ограниченным зрением Мария посмотрела на множество ремней и пряжек. Все это выглядело очень сложным, и использование ремней не должно было стать ее проблемой. Марии просто нужно было сделать то, что ей сказали, а затем, когда ее степень беспомощности была достигнута, все, что ей нужно было сделать, это позволить опытным рукам взять на себя полный контроль. Ян уже брал управление. Повернув Марию обратно к вертикальной стойке, Ян остановился. Слабый гул разговора, который Мария могла слышать внутри своего шлема, затих. Перед Марией сидела мадам Рут, сидящая в огромном тронном кресле, выглядя такой же стройной, как и всегда, в своем облегающем кожаном ансамбле. Мадам Рут легко поднялась со своего кресла. Тишина в комнате была электризующей.
Она заговорила. «Мария, ты прошла посвящение. Ты собираешься войти в наш особый мир полного плена и подчинения. Как только я дам твоей служанке сигнал начать, у тебя будет мало возможностей обратить вспять или остановить процесс, который вот-вот произойдет с тобой. Теперь ты можешь отказаться от этого приглашения продолжить свое обучение, чтобы стать таким же компетентным, как все мы в этой комнате. Это будет нелегкий курс, но тебя будут тренировать шаг за шагом, веревка за веревкой, ремень за ремнем, пока твое прекрасное тело не сможет принять ограничения, которые ты никогда не считал возможными. Если ты хочешь продолжить обучение, подними одну руку. Если ты не хочешь испытать новое и захватывающее рабство, подними обе руки. У тебя есть десять секунд, чтобы подумать о своем будущем!»
Несмотря на двойной слой шлема, слова, хотя и приглушенные, были ясны в ее сознании, Мария не потратила десять секунд на раздумья. Она была так взволнована и вовлечена, что ее ответ был мгновенным. Она подняла только одну руку. С этим сигналом мадам Рут кивнула Джен, приказывая ей начать связывание. Джен встала в ограниченное поле зрения Марии. Толкнув Марию назад к вертикали креста, Джен двинулась за ней. Руки Марии были отведены назад за столб, и вокруг них был обмотан ремень. В мгновение ока пряжка была продета, натяжение приложено, кончик пряжки прошел через ушко, конец ремня был продет через другую сторону пряжки, и Мария поняла, что она вошла в первую стадию беспомощности. Так же ловко, как и с запястьями, Мария почувствовала, как еще один ремень обмотался вокруг ее рук, высоко над локтями, она ждала натяжения, которое, как она знала, будет применено, отталкиваясь от столба и отводя плечи назад.
Напряжение стягивало ее руки, отводило плечи назад даже больше, чем она могла бы сделать по собственной воле. Это заставило ее грудь выдвинуться вперед в тугих латексных рамках, надавливая на ее соски, которые посылали сообщения ее телу, которые передавали глубокие внутренние сексуальные желания, улучшенные ее знанием ее нынешней беспомощности. Руки, скованные за столбом, извивались и стремились освободиться, были бесполезны, Мария знала это, но она пыталась. Повернув голову так, чтобы она могла видеть больше своих товарищей, она увидела лица удовольствия, когда она извивалась у столба. Глядя прямо перед собой, она могла видеть мадам Рут, одобрительно улыбающуюся усилиям пленницы и захватчика. Что действительно взволновало Марию, так это изменение стен за мадам Рут. Роскошные обои из ворса изменились, Мария увидела себя в больших высоких зеркалах, и ей понравилось то, что она увидела. Движущаяся, извивающаяся фигура, закованная в резину, теперь почти беспомощная, неопознаваемая в шлеме, посылала больше щекотания по телу Марии, поскольку зрелище перед ней было лишено ее настоящего я. Она хотела, чтобы с пленницей произошло больше, как будто это была не она. Эти странные восприятия вскоре получили ответ.
Мария могла видеть, как Ян двигался вокруг нее, освобождая и поправляя странный набор сбруи и ремней. Ян принес широкий кожаный пояс, который безжизненно свисал со столба вокруг талии Марии. Слегка поправив его, Мария почувствовала, как он прижался к ее тонкой талии, надавил на ее плоский живот, затем почувствовала, как он туго затянулся, как старомодный викторианский корсет. Он прижал спину Марии к столбу. Круг столба вдавился в разделение ее ягодиц и разделил их. Теперь она не могла двигать нижней частью своего тела. Как только ее талия была закреплена, Ян застегнул пряжки вокруг ее лодыжек. Когда ремни затянулись, Мария почувствовала, как ее лодыжки притянулись к колонне.
Джен наклонилась, так что зеркала открыли поистине сенсационный вид служанки, работающей над связыванием. Затем ремни были застегнуты ниже и выше колен Марии, пригвоздив ее ноги к вертикальному положению. Теперь она могла только двигать плечами в знак притворного протеста против своего заключения. Маленький кляп во рту не снижал ее вокальные способности, и, зная, что вуайеристы предпочитают активную жертву пассивной, она двигала плечами и заставляла кричать сквозь кляп. Ее усилия были вознаграждены одобрением публики и еще большим ограничением со стороны Джен.
Слишком много, чтобы сдержать. Мария чувствовала, как дрожь сексуальности пробегает по ее телу, но веревки и ремни не давали ей отреагировать положительно. Это было так невероятно волнующе. Взяв несколько веревок, свисающих с колец на поперечной балке, Ян пропустил их под мышками Марии спереди, затем взял их сзади, хотя на поперечной балке было больше колец с противоположных сторон, затем почти свисая, всем весом на них, она завязала их за столбом. Мария снова проверила свое положение и обнаружила, что ее свобода свелась только к голове. Бросаясь в сторону от связывания, Мария не могла двигаться, кроме как подергивать мускулами. Лодыжки, колени, талия, плечи были крепко прижаты к кресту.
Заметьте, она обнаружила, что может слегка вращать бедрами, что возбудило ее еще больше. Джен знала, что связывание тела не было полным. Эти широкие бедра должны быть связаны, как и тонкая талия. Просунув руку между бедрами Марии, она вытащила два ремня из стойки. Полностью протянув их, Джен затем двинулась за Марией. Потянувшись, она взяла два ремня, подняла их по линии паха Марии, потянула их назад и застегнула ремень так же туго, как любой другой ремень, который был наложен. Первой реакцией Марии было проверить новое ограничение, но безуспешно, но ее усилия заставили ее покачивать головой и издать неразборчивый звук из-за кляпа, внутри шлема.
Попытки проверить связи в теплой атмосфере столовой заставили Марию вспотеть под ее резиновым покрытием. Она чувствовала, как пот стекает по ее телу, между грудей, растекается по животу и, в конечном счете, по ее закованным ногам. Все это было частью волнующего ощущения. Повернув голову, чтобы осмотреться, Мария увидела, что другие участники вечеринки пристально смотрят на нее. Было странно быть в центре внимания, но беспомощно. Мария боролась со связями, но все равно безрезультатно. Чем больше она боролась, тем больше понимала, что может двигать только головой. Ее тело было полностью обездвижено.
Свобода двигать головой была облегчением, даже если она была заткнута кляпом и имела лишь ограниченное поле зрения через шлем. Ее мысли, должно быть, дошли до Яна, который, взяв ремень особой формы, застегнул его под ее подбородком, чтобы удерживать ее голову и рот неподвижно. Чтобы гарантировать полное ограничение, еще один ремень был надет на ее лоб. Теперь Мария чувствовала восторг от полного рабства. Ее движение было ограничено пальцами ног и рук, глазами и языком. Как бы она ни боролась, ни одна конечность не могла пошевелиться. Мария чувствовала возбуждение от этой необычной ситуации, ее тело вздрагивало от веревок и ремней в оргазме удовольствия. Видя, как ее тело сотрясается от оргазма, наблюдатели вежливо пробормотали одобрение.
Снова открыв глаза, Мария увидела только мадам Рут и свое собственное отражение в зеркалах. Взяв кошку с девятью хвостами, сделанную из резиновых полосок, мадам Рут поднесла ее к Яну. Что же теперь может случиться, подумала Мария. «Я заключена в резину, связана таким образом, что совершенно не могу двигаться, что же теперь может случиться?» Из-за пределов своего зрения Яна достала небольшой резиновый ручной насос.
Мария не заметила, что на ее шлеме есть небольшой клапан. Ян прикрутил трубку мяча к клапану и сжал мяч. Воздух прорвался в шлем между двумя слоями резины. Ян снова накачал, мяч во рту Марии начал раздуваться. Мария быстро отвела язык назад, чтобы он не был зажат надувающимся мячом. Когда мяч расширился, рот Марии был вынужден открыться, но ограничитель под подбородком не давал ее челюсти двигаться. Мяч заполнил ее рот, и ее попытка протеста была подавлена. Она не знала, достиг ли звук вообще ее шлема. Ян продолжал накачивать, опухоль во рту остановилась под давлением ее нёба, но шлем не перестал реагировать.
Мария чувствовала, как давление внутри шлема нарастает вокруг ее головы, и по мере того, как оно нарастало, маленькие глазные отверстия постепенно закрывались. Каждое нажатие было заметно Марии. Каждое увеличение давления закрывало область зрения, пока глаза Марии не поглотила чернота. Нажатие продолжалось, и шлем сжимался вокруг ее головы, зажимая ее веки мягкими, но решительными тисками. Маленькие затычки вошли в ее уши и заглушили любые звуки, которые проникали через шлем. Связывание превосходило все, что Мария испытывала раньше. Мария расслабилась в своих ограничениях. Они были настолько полными, что она не чувствовала никакого движения своего тела, когда ее мышцы расслаблялись. Невидящие, не говорящие, неспособные двигаться, ремни держали ее, как и предполагала мадам Рут. Джен сделала свою работу, так думала Мария. Теперь она чувствовала, как насос откручивается от нее, полностью окутывая шлем.
Пауза. Рука нырнула между ее плотно сжатых бедер. Ощущение, которое Мария испытала, когда Ян прикрутил насос к ее шлему, повторилось между ее ног. Мягкие вибрации были преувеличены внутри ее секса. Содрогающийся оргазм сотряс ее тело, ее стимуляция была на острие ножа. Ян снова и снова сжимал шарик насоса, проталкивая воздух между двумя слоями резины, охватывающими ее тело. Посадка костюма была настолько точной, что требовалось совсем немного воздуха, чтобы создать чувственное давление по всему телу Марии. Раньше грудь Марии выпирала против латекса, теперь, когда воздух надувал костюм, ее толчковое давление от жесткого связывания ее рук было нейтрализовано принуждением воздуха. Но это также служило возбуждению Марии в ее пределах. Накачка продолжалась, рука Ян работала, чтобы поддерживать постоянный поток увеличивающегося давления. Давление резины росло по всему телу Марии.
Увеличивающиеся объемы воздуха напомнили Марии, что в промежности костюма были мягкие вставки, теперь она поняла, для чего они были. Тяжелая внешняя резина направляла давление в точки наименьшего давления внутри костюма, и поэтому эти вставки начали разбухать. Их положение было стратегическим. Будучи ранее стимулированной, Мария была мокрой внутри, и пока Ян продолжал качать, внутренние придатки растягивались и пробивались по линиям наименьшего сопротивления. И поэтому, будучи полностью закрытой и связанной, Мария чувствовала, как ее пол пронизывает этот неодушевленный предмет. Наслаждение от медленного, неумолимого толчка надувающейся, все более разбухающей трубки посылало еще более захватывающие усилия, одолевавшие ее тело.
Мария попыталась прокатиться на удовольствии, но ее узы держали ее жестко и крепко. Удовольствие было изысканным, ничего не могло быть лучше! Мария почувствовала, как Ян вытащил трубку насоса между ее бедер. Когда она расслабилась и напряглась на своих связях, удовольствие от этого рабства стало для нее новым максимумом. Что может быть более захватывающим. Мария начала наслаждаться своим новым экстремальным рабством, больше ничего нельзя было сделать с ней, пока она находилась в этом положении, но она ошибалась. Без предупреждения земля под ее туфлями на высоком каблуке ушла. Ее тело частично опустилось в ее узы.
Ощущения были невероятными. Когда она падала, Мария ожидала, что ремни и веревки врежутся в нее, но этого не произошло. На самом деле, она поняла, что из-за воздушного слоя внутри костюма она висела внутри внутренней кожи, а внешний слой поддерживал связи. Кратчайшее падение добавило стимула ее сексуальности, когда ее грудь вдавилась в герметичный костюм, а вставки продвинулись глубже внутрь нее. Пока ее держали в подвешенном состоянии, она обнаружила, что внутри тонкого слоя воздуха между слоями у нее было небольшое движение, которое она использовала для собственного захватывающего возбуждения. С закрытыми от мира глазами Мария не осознавала, что происходит во внешнем мире, но вскоре ей предстояло узнать.
Мадам Рут поднялась со своего тронообразного кресла и взобралась на постамент рядом с подвешенной Марией. Она несла кошку о девяти хвостах, которой она подала сигнал Яну продолжать. Подняв руку, она замахнулась плетью на беспомощное тело Марии. Резиновые ремни хрустнули о резину. Мария услышала треск хлыста, но не почувствовала укола плетью. Вместо этого сила хлыста была преобразована в изменение давления внутри ее обволакивающего покрытия. Тяжелая внешняя резина снова заставила реагировать точки низкого давления тонкого внутреннего костюма.
Эффект был для Марии неземным. Каждая вставка в ее тело реагировала. Давление дрожало по ее груди, снова и снова возбуждая ее тело. Вторгающиеся вставки дрожали внутри ее чувственного секса, и ее тело невольно входило в сексуальную стимуляцию. Удары повторялись снова и снова, вибрации проникали глубоко в нее, и ее тело терзала новая боль, которую она никогда прежде не испытывала. Боль была в том, что она не могла двигаться сама, чтобы создать необходимую ей стимуляцию, и она находилась в замкнутом, неподвижном, наслаждаясь частичной стимуляцией. Мария боролась и боролась со своими ограничениями, яростно, энергично, но без возможности достичь желаемого ею максимума.
Казалось, что это лечение продолжалось целую вечность. Как долго это длилось, она не могла сказать, но постепенно сила плетей уменьшилась до простого щекотания, а затем прекратилась. Медленно, на шаг или около того позади интенсивности плети, возбуждение Марии уменьшалось, пока она не смогла осознать и отдохнуть в своих узах. Как долго она томилась в этом пневматическом подвешивании, она не могла сказать, но все это было изысканным опытом.
3. Расслабление и отдых
Висящая в этом воздушном костюме Мария испытала новое чувство. Она боролась со своим рабством, проверяя эффективность широких и крепких ремней. Она чувствовала инвазивный толчок наполненного воздухом кляпа и дилдо, которые проникали внутрь ее тела без ее разрешения. Она наслаждалась ощущениями от их проникновения и стимуляцией их вибраций, когда она висела на кресте, будучи избитой плетью мадам Рут. Мария не имела понятия о времени. В своем строгом рабстве она вошла в состояние полного подчинения. Было только одно, чего она не хотела — освобождения.
Ее тело было теплым в изолированном, надутом резиновом костюме. Она чувствовала собственную влажность. Пот внутри шлема скользил мимо кляпа, давая ей солоноватый вкус ее тела. Легкий внутренний костюм был смазан не только ее потом, но и ее сексуальными соками, которые так свободно текли из нее, когда она снова и снова кончала, стимулируемая ее мыслями, ее рабством и беспомощностью. Ее глаза видели стройную, привлекательную любовницу, которой она себя доверила. В своей связанной слепоте она визуализировала себя как помощницу, рабыню и любовницу мадам Рут.
Эти мысли были ее единственным стимулом к окончательному освобождению, которое она получит. В своем мысленном взоре она видела, как они двигаются по спальне, наблюдая друг за другом, одетые только в прозрачные колготки и каблуки, которые заставляли ее чувствовать себя такой высокой. Наблюдая, как ее хозяйка стягивает с ее тела обтягивающее трико из ПВХ, чтобы обнажить ее грудь, упругую и дерзкую. Мысли Марии переместились к кровати, где они лежали рядом, лаская и целуя. Эти мысли заставили ее дрожать в очередном оргазме, когда ее мышцы сжимали наполненные воздухом вставки в ее теле.
Ее сон был нарушен вибрацией креста, к которому она была так крепко прикреплена. Пол вернулся под ее ноги и подтолкнул ее вверх, сняв ее вес с креплений. Она почувствовала, как ремни ослабли, и она смогла свободно стоять. Ремни, удерживавшие ее руки за столбом, соскользнули, и она освободилась. Она стояла, сохраняя свое шаткое равновесие, ожидая указаний. Рука схватила ее за руку и подтолкнула вперед. Изменение равновесия Марии заставило ее пошатнуться на высоких каблуках. Хуже всего было то, что она все еще не могла ни видеть, ни говорить. Двойной надувной костюм удерживал ее тело так, что ей приходилось прилагать усилия, чтобы заставить свои ноги двигаться.
Костюм пытался удержать все ее тело в одном положении. Любое движение контуров тела создавало напряжение в костюме, которое заставляло любую конечность возвращаться в положение, требуемое костюмом. Мария шла в том направлении, куда ее вели. Жесткость костюма делала ее движения похожими на движения робота. Усилия, прилагаемые при ходьбе в таком ограниченном пространстве, затрудняли дыхание через ограничители все еще надутого шлема. Кляп, казалось, еще больше заполнял ее рот, когда Мария вталкивала воздух в легкие, преодолевая ограничение и давление костюма. Это была новая дисциплина. Дыхание больше не было автоматическим. Теперь это было контролируемое упражнение.
Пока они двигались, Мария заметила изменение в воздухе, который она вдыхала в контролируемой пропорции. Он стал сладким и ароматным. Это был тот же запах, который она чувствовала в ванной ранее. Пальцы двинулись к клапану на шлеме, поворот, шипение, и кляп плюхнулся ей во рту. Глазницы открылись. Мария снова увидела Яна, когда она двигалась вокруг себя, чтобы открыть клапан на комбинезоне.
Поворот клапана, долгое шипение, и костюм опустился на внутреннюю подкладку, освобождая конечности Марии. Это было приятное расслабление после трудной прогулки, но вместе с этим удовольствием Мария почувствовала, как надутые вставки сжимаются внутри нее. Быстрое сжатие надутых дилдо заставило ее содрогнуться от смеси удовольствия и сожаления. Тело Марии задрожало, и стон восторга вырвался из-под шлема. Джен быстро принялась расстегивать шлем и костюм. Она помогла Марии снять шлем и боди с ее тела. Мария была удивлена количеством ее жидкости, запертой внутри костюма. Ее пот и соки не имели возможности деться и были распределены по ее телу, как слой масла.
Запах ее собственных запертых соков был сильным и резким по сравнению с ароматом масел и мыла в ванне. Ян сказал Марии залезть в ванну, расслабиться, привести себя в порядок и приготовиться к легкому приему пищи, а затем лечь спать и отдохнуть перед следующим днем. Мария скользнула в огромную ванну. Вода была как раз нужной температуры, не слишком горячая и не слишком прохладная. Дымка пара и ароматов заставила Марию расслабиться и погрузиться в воду. В своем сознании она все еще могла чувствовать сжатие надутого костюма, но пока она была в выставочном зале, она не могла чувствовать свое тело под резиной.
Лежа в ванне, она ласкала себя, ощущала мягкую упругость своей груди. Твердые плоские мышцы живота, изгиб бедер и ягодиц. Не задумываясь, ее руки блуждали между ног, где надувные дилдо вторглись в нее без ее разрешения или сопротивления. Ее пальцы скользнули в ее лоно. Пальцы надавливали снаружи ее половых губ, в то время как другие пальцы скользили между ними. Медленно, нежно, затем надавливая и погружаясь глубже, пальцы Марии исследовали себя, ее разум фантазировал об источнике стимуляции. Всепоглощающие чувства сексуального удовольствия дрожали по ее телу в глубокой теплой воде. Ее глаза плотно закрылись, рот открылся, и тихие стоны наслаждения сорвались с ее губ, когда она работала над собой, сильнее и глубже. Она чувствовала, как оргазм самоудовлетворения напрягал ее тело, и крики удовольствия становились громче, пока терзающее тело удовольствие не затихло.
Удовольствие и фантазия в ее сознании были настолько интенсивны, что Мария не заметила, как Ян и Мадам Рут вошли в ванную и наблюдали за ее собственным удовольствием. Мадам Рут улыбнулась, глядя на погруженное тело. «Итак, ты наслаждаешься своими удовольствиями. Это хорошо. В ближайшие несколько дней ты узнаешь больше. Ты будешь наслаждаться удовольствиями, о которых даже не думала. Теперь вытирайся, ужинай и ложись спать. Ян позаботится о тебе».
Выбравшись из ванны, Ян набросил на Марию огромное мягкое банное полотенце и начал ее вытирать. Мария почувствовала, как нежные руки других девушек протирают ее полотенцем. Она закрыла глаза и позволила своему разуму блуждать в мыслях, которых у нее никогда не было раньше. Они сели за стол в столовой, съели легкую, но роскошную еду, немного поговорили, пока Мария не почувствовала, что ее веки тяжелеют. Подойдя к кровати, Мария едва могла поставить одну ногу перед другой. Она скользнула между шелковыми простынями, положив голову на пуховую подушку. Она просто осознала, что Ян забрался в кровать рядом с ней. Мягкое теплое тело Яна рядом с ней было удовольствием, которое она нашла более приятным, чем сильный мускулистый мужчина, но она слишком устала, чтобы иметь какой-либо дальнейший интерес в то время. Она провалилась в глубокий сон.