XF-139 был совершенно особым типом самолета, но полковник Гарольд Х. Хаммен был совершенно особым типом летчика-испытателя. Самолет был SRA, «самолетом реагирования Slingshot», способным реагировать в любой точке мира всего за несколько минут, будучи поднятым в воздух специальным UTV, «ультразвуковым транспортным средством». Пристыкованная пара могла храниться в любой точке мира и мгновенно реагировать в любую точку мира, когда возникала ситуация. Как двухпилотный транспортный самолет, так и однопилотный самолет реагирования нуждались в дозаправке в воздухе и, возможно, буксировке в воздухе, чтобы вернуться на базу, но невероятно короткое время первоначального реагирования означало, что не было такого места в мире, где бы воздушные силы США не могли появиться в небе в течение нескольких минут после инцидента. Или, по крайней мере, это была теория конструкции, которую полковник «HH» Хаммен пытался доказать в этом испытательном полете.
Двенадцать минут назад состыкованная пара взлетела с взлетно-посадочной полосы секретной базы на Британских островах; минуту назад они разделились высоко в небе над Монтаной; а через минуту SRA совершит заход на посадку и выпустит две испытательные ракеты по имитируемым целям у побережья штата Вашингтон, как это было успешно сделано в ходе четырех предыдущих испытаний.
До сих пор комбинация SRA/UTV оказалась успешной в каждом ожидаемом сражении и погодных условиях от Арктики до пустыни и джунглей. Это был последний тест перед переходом к следующему уровню прототипа. Но тест номер пять не был таким успешным, потому что HH Hammen собирался столкнуться с некоторыми совершенно непредвиденными погодными условиями. Он находился на высоте 47 000 футов, и перед ним нависали темные грозовые тучи.
«Набираю высоту 50, чтобы избежать завихрений», — спокойно передал он по радио, потянув на себя управление. Но когда он достиг высоты 50 000 футов, грозовые облака все еще были над ним.
«Начинаю обход непогоды», — доложил он, начиная разворот с набором высоты. Он не ожидал ответа от наземного управления, но даже если бы он его ожидал, его бы не было, потому что сильная электрическая активность шторма заглушала все коммуникации.
Наземное управление кричало ему, чтобы он прекратил посадку, еще вскоре после отделения. «Матерь Божья», — закричал один из метеорологов. «Это более 60 000 футов. Уберите его оттуда». Команда на прекращение посадки была немедленно отдана, но HH ее так и не получил.
Продолжая свой поворот, полковник Хаммен понял, что грозовые тучи не только были над ним, они еще и окружали его. Шторм сомкнулся вокруг него. Он был в глазу, большой поляне в самом центре рекордно сильного шторма. Он был почти уверен, что сможет пролететь сквозь шторм, но его будет довольно сильно швырять, и он летел над горами. Грозы иногда имели экстремальные восходящие и нисходящие потоки, а нисходящий поток над горами мог легко означать попытку пролететь сквозь гранит.
Его единственный безопасный вариант и предлагаемая процедура в этой ситуации — «пересечь шторм» и пролететь над ним. Он перевел SRA в крутой подъем и сузил круг. Подъем становился круче, а круг — уже, поскольку облака продолжали быстро смыкаться вокруг него. Когда он прошел 65 000 футов, он увидел это. Это было то, что мало кто когда-либо видел, даже на фотографиях — градовый поток. И этот был гигантским.
Град образуется, когда дождь многократно переносится на большие высоты сильными комбинациями восходящих и нисходящих потоков во время гроз. Дождь замерзает на больших высотах, и когда частицы льда становятся достаточно большими, они выпадают из шторма или выбрасываются наверх восходящим потоком и падают на землю внизу.
Градинный поток на вершине шторма чем-то похож на водопад, за исключением того, что это куски льда. Чем сильнее шторм и чем выше вершина восходящего потока, тем крупнее куски града. Это была чрезвычайно сильная штормовая система, и вершины были на почти рекордной высоте. Градины в потоке были размером с бейсбольный мяч — или больше — и не было никакой возможности, чтобы SRA могла их избежать.
Только опытный летчик-испытатель мог спокойно объявить: «Катастрофический отказ обоих двигателей», когда две турбины GE поглотили огромные частицы льда и взорвались, фактически измельчив его крылья. Столь же спокойным голосом он добавил: «Конструкционный отказ отсека пилота», когда фонарь кабины разлетелся вокруг него. С этого момента он действовал инстинктивно, схватив и потянув за ручку катапультирования, расположенную между его ног.
Его последней осознанной мыслью было: «Это не тот рекорд, к которому я стремился». Никто еще не катапультировался на такой высоте с помощью стандартной системы катапультирования.
Наземный контроль молча наблюдал, как поле обломков ярко вспыхнуло на их экранах слежения. Один из офицеров, командовавших самолетом, тихо сказал: «Черт», прежде чем спросить: «У нас есть маяк слежения?» Ответом на его вопрос было молчание от команды поддержки с пепельными лицами.
***
Полковник Х. Х. Хаммен медленно проснулся и огляделся. Он лежал на какой-то кровати, голый и укрытый теплой простыней и одеялом. «Какая-то интенсивная терапия», — подумал он про себя. Затем он добавил вслух: «Будь я проклят. Я действительно выжил».
«Ты так и сделал… пока», — ответил мягкий женский голос. «Но у меня, вероятно, большие неприятности».
HH посмотрел в сторону источника голоса, и внезапно спокойный голос опытного летчика-испытателя исчез, сменившись громким восклицанием: «Кто ты, черт возьми, такой?!» За которым последовало столь же громкое: «И где, черт возьми, я!?»
Женщина — если ее можно так назвать — подошла к изножью кровати. «Я — коммандер Глориана», — твердо сказала она. «И вы на моем корабле».
Командир Глориана была ростом чуть больше двух метров и очень худой. У нее была очень маленькая грудь и почти не было волос на теле. HH мог сказать это, потому что она была полностью голой. Он также мог сказать, что ее кожа была серовато-зеленой, за исключением ладоней, где она была намного светлее, и области вокруг ее промежности, которая была зеленовато-розовой.
«У меня галлюцинации?» — спросил полковник.
Глориана рассмеялась и ответила: «Если бы ты был, твоя галлюцинация сказала бы ему, что это реально. Но я не галлюцинация. Я передовой разведчик из… ну, ты все равно этого не поймешь. Мы много лет изучаем твою планету. Я должна была наблюдать за испытаниями твоих новейших боевых машин, чтобы оценить, представляешь ли ты угрозу другим планетам».
«Ты шпион», — резко сказал ХХ.
«Да, я», — ответила она с улыбкой, — «но мы не хотим причинить вреда вам, вашему народу или вашей планете. Мы должны только наблюдать за развитием событий и докладывать. Нам абсолютно запрещено вмешиваться каким-либо образом. Вот почему я, вероятно, в большой беде. Когда ваша планета достигнет более высокого уровня развития — если она не уничтожит себя первой — мы установим официальный контакт».
«Так зачем же вы перевезли меня сюда, когда мой самолет развалился?»
Она ответила со смехом: «О, я бы хотела, чтобы мы могли это сделать. Это избавило бы нас от длинных, скучных миссий на таких крошечных кораблях, как этот. Физическая телепортация или телесная передача все еще за пределами даже для нас. Но мы можем передавать или получать жизненную сущность на короткие расстояния. Ваше физическое тело оказывается в ловушке вертикального ветрового цикла в сильную грозу. Пройдет некоторое время, прежде чем оно достигнет земли».
Ее смех стал глубже, и она сказала: «А пока что это была очень, очень одинокая служба».
«Ты поэтому голый?» — спросил ХХ.
«Нет», — ответила она, — «вот почему я возбуждена. Я голая, потому что ворс от ткани имеет тенденцию засорять воздушные системы на небольших судах, таких как это, а пластик или искусственная кожа имеют тенденцию натирать через некоторое время».
Она улыбнулась и продолжила: «К тому же здесь обычно никого нет, кроме меня».
HH все еще выглядел сбитым с толку и спросил: «Тогда зачем эта спальня? И разве это не тканевые простыни? Разве это не пустая трата места на маленьком корабле? И не засорит ли ткань вашу воздушную систему?»
Зелёная женщина выглядела слегка смущённой. «Говорит как настоящий лётчик-испытатель», — сказала она. «И да, такая спальня была бы пустой тратой места, а простыни засорили бы мою воздушную систему… если бы хоть что-то из этого было правдой».
«Что!» — воскликнул ХХ. «Тогда это все галлюцинация».
«Нет», — возразила она. «Это реально… в каком-то смысле. Это просто нереально. Это все в пределах моей ментальной зоны отдыха. Это все создано компьютером… но это реально!»
Она протянула руку и погладила его по руке. «Ты ведь чувствуешь это, не так ли?» — спросила она.
«Да», — ответил он.
Она взяла его руку и положила ее себе на грудь. «И ты чувствуешь это, не так ли?»
«Да», — снова ответил он.
«Я тоже могу», — вздохнула она.
Ее плечи слегка поникли, и она сказала: «Думаю, мне следует быть с вами полностью честной. Вероятность того, что вы сможете пережить уничтожение вашего самолета, практически равна нулю. Вы не получили серьезных травм, когда катапультировались, но ваша система катапультирования — кажется, вы называете ее парашютом — застряла в штормовом вихре. Ваш запас воздуха заканчивается, и он ниже температуры, при которой ваш вид может поддерживать жизнь».
«Тогда я мертв».
«Пока нет», — добавила она с полуулыбкой, — «иначе тебя бы здесь не было. Ты все еще жив, и поскольку ты все еще жив, я смогла привлечь твою жизненную сущность в свою ментальную зону отдыха. Раньше у меня были некоторые очень приятные программы, в которые я могла войти в этой зоне, но как раз перед моим уходом какой-то чопорный придурок подверг цензуре все мои программы сексуального облегчения».
Она посмотрела HH в глаза и продолжила: «Я подумала, что раз ты все равно умираешь, я могла бы дать тебе несколько последних мгновений удовольствия… и я могла бы записать все для взаимодействия позже. Мы оба выиграем».
Она подняла свои темно-зеленые брови: «Кроме того, это дало бы тебе шанс опробовать секс с инопланетной формой жизни». Она снова улыбнулась: «Летчики-испытатели погибали, испытывая гораздо меньше».
«Думаю, это лучше, чем терпеть боль и замерзать насмерть на большой высоте», — ответил ХХ и снова протянул руку, чтобы коснуться ее груди.
Глориана забралась к нему в кровать и легла на него сверху. Она прижалась губами к его губам, и он ответил на ее поцелуй. Он осторожно провел языком по краю его губ, и она раздвинула свои, чтобы позволить ему войти. «Это как снова стать подростком», — подумал он. «Интересно, называют ли это на их планете французским поцелуем».
И Глориана, и HH чувствовали срочность, и в то же время они медленно двигались, чтобы исследовать тела друг друга. Она была удивлена, обнаружив, что крайняя плоть его пениса была хирургически удалена. Он был удивлен, что ее груди значительно набухли, когда они терлись о его тело.
«Какая у вас обычная поза для полового акта?» — спросила она, затаив дыхание. «Для нас это мужчина сверху, а женщина лицом к нему или отвернута от него».
«Давайте начнем со старомодного общения лицом к лицу», — ответил он между вздохами, пока она медленно поглаживала его пенис.
Она перевернулась на спину, и HH подтянулся к ней между ног. «Ты уверена, что это сработает?» — спросил он, сразу почувствовав себя глупо из-за того, что задал этот вопрос.
«Согласно интернет-рекламе, дилдо на вашей планете такого же размера, как и на нашей, так что это должно сработать, но мы будем первыми, кто действительно попробует».
Он медленно двинулся вперед, и Глориана наклонилась, чтобы поместить его член в центр своего отверстия. «Она пахнет немного по-другому», — подумал HH. «Но, возможно, и я пахну для нее по-другому».
Он начал медленно толкаться, но вскоре она неистово толкалась ему навстречу. Ее стоны, приближаясь к оргазму, не были похожи на стоны земной женщины, но был более высокий тон, почти свист, который сопровождал ее стоны и становился все громче и громче, когда она приближалась к разрядке.
Внезапно она обхватила его ноги сзади и крепко притянула его к себе. Она закричала, когда он кончил в нее, и продолжала толкаться в него еще несколько мгновений, пока не содрогнулась и не затихла.
Чуть позже она тихонько пробормотала: «Ммммм» и сказала: «Мне это было нужно».
Они лежали вместе на кровати, пока ХХ не сказал: «Кажется, я тебя раздавливаю», и не придвинулся к ней, чтобы лечь рядом.
После нескольких минут молчания Глориана спросила: «Мужчины на вашей планете когда-нибудь пользуются другими отверстиями?»
«Другие вакансии?» — спросил он, явно сбитый с толку.
«На нашей планете некоторые самки любят использовать свой рот, чтобы довести самца до оргазма. А некоторые самцы любят вставлять свои пенисы в отверстие для отходов».
«О», — ответил он, фыркнув. «Ты имеешь в виду оральный и анальный. Да, они популярны на нашей планете. Если ты делаешь все три за одну ночь, это называется «обойти весь мир», потому что обычный секс обычно называют английским, анальный — греческим, а оральный — французским».
Глориана приподнялась на груди ХХ и спросила с лукавой усмешкой: «Хочешь отправиться вокруг галактики?»
Затем она повернулась и опустила рот на его пенис, который начал возвращаться в состояние внимания. После нескольких минут лизания и сосания она повернулась еще дальше и оседлала лицо HH. Ее запах немного отличался от запаха земной женщины, но это определенно была женщина в состоянии сильного сексуального возбуждения. Ее клитор был налит кровью и ярко-красным. На фоне ее зеленой кожи он выглядел почти как ягода падуба на рождественском венке.
HH слегка приподнял голову и осторожно провел языком по ярко-красному бугорку. Глориана ответила, сильнее посасывая и быстрее двигаясь на его члене. «Должно быть, это то, чего она хочет», — подумал он и начал облизывать и сосать ярко-красный женский плод.
Вскоре он снова услышал этот пронзительный свистящий звук, поскольку ее движения становились все более и более неистовыми. Он почувствовал, как выгибается вверх и кончает ей в рот. Мгновение спустя она прижалась пиздой к его лицу, и что-то сладко пахнущее брызнуло из ее ярко-красного клитора.
Они снова лежали вместе несколько мгновений. На этот раз Глориана нарушила тишину, сказав: «Кажется, я тебя душа», и она отодвинулась, чтобы снова лечь рядом с ним.
Глориана рассмеялась, а ХХ спросил: «Что смешного?»
«Я просто думала о том, как я могла бы включить в свои отчеты тот факт, что половые отношения между нашими двумя расами возможны», — ответила она.
«Или тот факт, что наши сексуальные запахи различаются», — добавил он.
«Чем я пахну?» — спросила она. Было видно, что она обеспокоена тем, что он нашел что-то неприятное.
«Твой запах немного слаще, чем запах человеческой женщины», — ответил он.
«И на вкус ты немного кислее, чем самцы, которых я… пофранцузила», — сказала она. «Но я понятия не имею, как включить это в мои разведывательные отчеты».
HH внезапно стал очень серьезным. «Я, должно быть, все еще в ловушке штормового вихря», — серьезно сказал он.
«Почему ты так говоришь?» — спросила она.
«Потому что я, по-видимому, все еще жив», — ответил он. «Когда этот шторм наконец выплюнет меня, мой парашют покроется льдом. Он, вероятно, рухнет и сбросит меня с высоты в пару тысяч футов на землю».
«Еще есть время завершить наше путешествие по галактике», — ответила она. В ее голосе было больше, чем нотка грусти.
«Не превращай это в жалкий трах», — сказал он категорически. «Эта твоя ментальная машина для траха мозга поставляет смазку?»
«Конечно», — ответила она. «Эта часть моих старых программ, очевидно, не считалась неподходящей, хотя то, для чего, по их мнению, мне понадобится смазка, если все мои сексуальные машины будут удалены, мне непонятно».
На кровати рядом с ними появился небольшой тюбик. Глориана выдавила немного средства на руку и начала наносить его на член HH. Он быстро затвердел от ее прикосновения.
«Теперь подготовь меня», — сказала она и протянула ему трубку, повернувшись, чтобы показать свою задницу.
«Луна на самом деле сделана из зеленого сыра», — сказал он со смехом.
Она оглянулась на него через плечо с выражением полного замешательства. «Твой анус темно-зеленый», — сказал он. «Есть старая детская басня на Земле, которая гласит, что Луна сделана из зеленого сыра».
Она все еще выглядела озадаченной. «Если вы наклоняетесь и показываете кому-то свою задницу — особенно темное кольцо вокруг ануса — это называется «луна»», — объяснил он. Затем он добавил: «Ваша луна темно-зеленая».
«Земные люди странные», — ответила она.
«Так говорит девушка откуда-то, которая затащила меня в свой космический корабль, чтобы заняться со мной сексом, прежде чем я умру».
«Думаю, у нас много общего», — сказала она. «Мы оба странные. Может быть, когда-нибудь мы действительно сможем встретиться, планета к планете».
«Если мы сначала не уничтожим себя», — ответил он и просунул смазанный палец ей в задницу.
Она глубоко вздохнула и сказала: «Это приятно».
HH двигал один палец внутрь и наружу, пока не почувствовал, что сопротивление ослабевает, затем он добавил второй палец. Глориана снова ахнула, а затем вздохнула. Она сделала то же самое, когда он добавил третий палец.
«Я думаю, ты готова», — тихо сказал HH, сосредоточившись позади нее. Он просунул руку под нее и начал ласкать ее грудь, слегка надавливая на ее нижнее отверстие. Он ущипнул ее за соски, и она резко прижалась к нему, слегка вгоняя его в себя.
Он продолжал тереть ее грудь, пока медленно входил в нее на всю длину. Затем, сделав паузу, чтобы она привыкла к его размеру, он начал двигаться внутрь и наружу. Она была удивительно тугой, но в то же время у него не было никаких проблем с тем, чтобы в нее входить. Она отвечала, толкая свою задницу назад против его члена.
HH боялась, что Глориана на самом деле не наслаждается этим, потому что она в основном молчала, но как только он достиг своего предела и начал кончать в нее, она внезапно вскрикнула и крепко сжала свой анус вокруг его ствола. Затем она подтянула руки под себя и несколько раз помассировала свой клитор, прежде чем броситься на кровать и потянуть HH за собой.
«О, я буду скучать по тебе, полковник Хаммен», — хрипло проговорила она, когда он лег на нее сверху. «Постарайся вспомнить меня», — добавила она. И вдруг все стало холодным, темным и полным боли.
***
Полковник Х. Х. Хаммен медленно проснулся и огляделся. Он лежал на какой-то кровати, голый и укрытый теплой простыней и одеялом. «Какая-то интенсивная терапия», — подумал он про себя. Затем он добавил вслух: «Будь я проклят. Я действительно выжил».
«Это ты сделал… это ты сделал», — ответил хриплый голос, в котором он узнал генерала Морриса. «Но как ты это сделал, для всех загадка. Ты был в этом чертовом облаке больше двух с половиной часов. Ты был чертовски почти заморожен. Врачи говорят, что холод вызвал рефлекс утопления или как они его там называют, и ты впал в нечто вроде анабиоза».
Второй голос, который HH узнал только как голос одного из наземных диспетчеров, добавил: «Даже тогда вы были бы мертвы, потому что ваш парашют не сработал бы, когда вы вышли из шторма, но по какой-то причине вы все еще были в своем кресле с раскрытым парашютом сиденья. Когда шторм наконец выплюнул вас на высоте 43 000 футов, парашют сиденья сложился, но он отделился, как и должен был, и ваш основной парашют раскрылся».
Генерал Моррис продолжил: «Один из этих сумасшедших охотников за штормами увидел, как вы спускаетесь с неба, и показал это в прямом эфире. К тому времени, как вы приземлились, у нас уже был вертолет медицинской эвакуации. Последние две недели вы находились в специальном отделении интенсивной терапии, оттаивая. Они только что прекратили медикаментозную кому».
Врач подошел к HH сбоку от кровати. «Они извлекли телеметрию из вашего катапультируемого кресла», — торжественно сказал он. «Ваше тело сделало что-то совершенно неслыханное. Каким-то образом оно вышло из глубокой гипотермии на несколько секунд в трех разных случаях. Прямо перед каждым случаем вы были на грани смерти. Если бы этого не произошло, вы бы не выжили. Но мы не можем объяснить, что вызвало это».
«Я могу, — подумал полковник Хаммен, — но я не собираюсь этого делать».
«Что тут смешного?» — спросил генерал Моррис.
«Я просто вспоминаю некоторые странные сны, которые мне приснились по пути вниз», — ответил он. «Забавно, что делает твой разум, когда ты умираешь».
«Сейчас вам нужно сосредоточиться на восстановлении себя», — сказал генерал. «Есть куча новостных программ на телевидении, которые хотят взять у вас интервью. Мы решим, что вы можете сказать, а что нет. Средства массовой информации знают, что вы испытывали новый истребитель, но в настоящее время ничего о программе Slingshot не может быть обнародовано».
«И у вас огромная стопка открыток с пожеланиями выздоровления», — сказал женский голос. HH повернулся и увидел медсестру, держащую большую стопку конвертов. «Больничная процедура в таких обстоятельствах заключается в том, что все открытки открываются, чтобы убедиться, что нет ничего ненадлежащего или вредного для пациента».
Она подняла один из конвертов и сказала: «Есть одна карточка, которая, я не уверена, предназначалась ли она вам. Обратного адреса нет, но на конверте и внутри есть ваше имя».
Она пожала плечами и протянула ему конверт. «Это не совсем открытка с пожеланием выздоровления. Я не уверена, что это такое».
Внутри белого конверта была зеленая карточка. На лицевой стороне карточки была изображена какая-то сельская сцена с полной луной, сияющей в темно-зеленом небе над тем, что казалось силуэтом дома и амбара. Луна, очевидно, была головкой зеленого сыра. Внутри было послание, написанное зелеными чернилами. Оно гласило просто: «До новой встречи, полковник Хаммен». Внизу карточки стояла подпись: «Глориана».