Будьте осторожны в своих желаниях…

«Вы получили оплату?»

В темной комнате женщина, которую ее рабы знали только как Госпожу К, откинулась на спинку мягкого, темно-красного кожаного кресла, и ее бледно-голубые миндалевидные глаза метнулись к ноутбуку и зашифрованной передаче, к которой он был подключен.

«Да, есть». Синтезированный голос, несмотря на помехи, явно веселился. «Вы очень быстро перевели данные, так что, полагаю, вы довольно… нетерпеливы, скажем так?»

Глянцевая латексная рука протянулась и взяла тонкий бокал красного вина и поднесла его к губам. Они изогнулись после глотка. «Желание, да, я полагаю, что так. Упаковка… идеальна, и я положила глаз на этот маленький бриллиант уже больше месяца. Я хочу… его!»

«Ну, мы стремимся угодить. Потребуется двадцать четыре часа, чтобы изучить пакет и составить… план приобретения. Это приемлемо?»

«Да, и вы проведете все проверки перед доставкой?»

«Документы будут у вас на руках, прежде чем автомобиль будет отправлен из фургона. Он будет на 100% чист, в противном случае мы вернем вам депозит, и вы сможете выбрать другой пакет или, если предпочитаете, одну из наших сохраненных моделей».

«Ну, я хорошо рассмотрела эту, прежде чем сделала свой выбор. Я почти уверена, что она чистая». Губы изогнулись, и из бокала был взят еще один листок. Свет от камина мерцал на впечатляюще изогнутых ногах, одетых в высококачественный и изысканно подогнанный черный латекс. «Итак, на данный момент наши дела завершены».

«Да, конечно. Мы сейчас же начнем искать посылку. Как всегда, очень приятно».

«Ммм, то же самое и здесь. До свидания».

Госпожа К наблюдала, как зашифрованное сообщение закрывалось и само отключалось, прежде чем потянуться вперед и закрыть ноутбук. Со вздохом удовольствия она встала и слегка потянулась.

У стены рабыни Первая и Вторая молча наблюдали, как их госпожа продолжает растягиваться, упиваясь ее красотой.

Элегантная госпожа К. ростом пять футов десять дюймов, в сапогах до бедер, подняла руку и медленно провела руками по своему роскошному длинному черному конскому хвосту, перевязанному крошечными кожаными ремешками, осторожно подергивая его из стороны в сторону, одновременно опуская руки ниже и массируя шею.

Красивое лицо с легкими азиатскими изгибами и загорелой кожей цвета едва заметной карамели, ее полные губы были гладко накрашены темно-красной помадой, что еще лучше подчеркивало ее жемчужные зубы, когда она улыбалась с кошачьим удовольствием.

Ее тело, облаченное в самый дорогой латексный комбинезон, который только можно было купить за деньги, заставило служанок номер один и номер два дрожать при виде ее упругих и соблазнительных грудей, напряженных под тонким и тугим черным латексом.

Сам костюм был бесшовным цельным изделием элегантного, почти кустарного дизайна. Ни один готовый или массовый костюм не мог сравниться с ним. Он выдавал бесчисленные часы квалифицированной работы, что мог создать только настоящий мастер в обращении с латексом, а также в дизайне и конструкции комбинезонов.

Разработанный, чтобы скользко покрыть все ее тело мерцающей, гладкой чернотой тончайшего латекса, который могли предоставить деньги, и сияющий благодаря служанкам до почти невозможной степени, он был похож на зеркало чистейшего масла. Свет не выходил за пределы материала, а вместо этого подчеркивал изгибы, которые он очерчивал самим своим отсутствием.

Сам дизайн был идеален. Отточенный, чтобы влажно следовать от кончиков ее пальцев рук до кончиков пальцев ног, идеально обводя изгибы ее подтянутого и впечатляюще пропорционального тела, как будто оно было жидким.

На ее костюме, поперек сердца, была вытиснена серебряная буква «К».

Один и Два, к своему удовольствию, знали, что наряд соблазнительно обрисовывал мышцы ее живота, даже слегка подчеркивая пупок, прежде чем греховно скользнуть по упругим и изящным половым губам их Госпожи.

Он скользнул по упругим бедрам, спустился вниз по изящным икрам и, наконец, плотно покрыл изящные и элегантные ступни с гладкими и идеальными сводами и пальцами.

Это был грех в буквальном смысле слова.

Грех в форме, которая должна была быть возможна только в жидкости, и все же была достигнута в тонком латексе. Тот факт, что Госпожа К решила завершить свой наряд элегантными ботфортами из самой мягкой красной кожи, какую только можно было найти, только добавил к чистой соблазнительной опасности, которую она источала.

Она смертоносна, соблазнительна, сексуальна и является единственным авторитетом, которому обе горничные были обучены служить без вопросов.

Ни одна из служанок не знала, как их Госпожа получила деньги, необходимые для обеспечения ее фетиш-образа жизни, но они знали, что у нее почти безграничные средства. В конце концов, именно так они были… получены.

Они были людьми, женщинами со своей собственной жизнью, пока их Госпожа лично не превратила их в своих послушных и покорных слуг.

Они никогда не посмеют ей перечить.

Служанки были одеты в те же идеально подогнанные и цельные латексные комбинезоны, что и их Госпожа, это была ее желанная форма одежды, которую они носили в ее присутствии. Они, однако, были прозрачными и сконструированы так, чтобы Госпожа К могла наслаждаться впечатляюще одаренными телами Первого и Второго и татуировкой собственности, которую она выжгла каждой служанке чуть ниже пупка.

Костюмы также были снабжены лицевыми капюшонами, и единственная причина, по которой их лица не были украшены латексом, заключалась в том, что их Госпожа заключила их головы в головные обвязки из черной кожи и колец из нержавеющей стали. Это не только радовало К, чтобы видеть их такими порабощенными, но и было практично для нее, позволяя мгновенно использовать кляпы различных форм, а кольца, украшающие каждую головную обвязку, позволяли легко пристегивать их к поводкам или устройствам для связывания.

Но это не закончилось для One и Two, поскольку, окружив прозрачный латекс, Госпожа К завершила головные сбруи, заключив их тела в рабские сбруи из той же нержавеющей стали и черной кожи. Сотни кожаных ремней окружили изгибы One и Two, крепко стягивая груди каждой служанки, чтобы подтолкнуть их вверх и наружу.

Те же самые ремни были установлены, с двадцатисантиметровыми зазорами вдоль их рук, бедер и ног. Начиная с запястных манжет, один кожаный ремень проходил по внешней стороне каждой руки и ноги, соединяя их и поднимаясь, чтобы сцепиться вокруг шеи каждой служанки и воротника, который они носили. Центральный ремень, который стягивал их грудь, следовал аналогичному образцу, спускаясь к поясу, который плотно обхватывал их 22-дюймовые талии, прежде чем разделяться на двойные ремни, которые спускались по внешней стороне каждой ноги и закреплялись с помощью манжет на лодыжках.

Ошейники, которые К надела на шеи своих служанок, были из цельного титана с тонкими серебряными пластинами по краям, на каждом из которых была ее личная печать. Для удобства контроля со стороны госпожи К в центре ошейника каждой служанки было установлено одно кольцо.

Оба раба носили балетные сапоги вокруг своих ног, сводя носки в идеальную точку. Оба давно привыкли к страданиям, которые это вызывало, и вместо этого восхищались улучшением свода своих стоп, когда их отпустили в рабские помещения и разрешили снимать сапоги на время сна.

Действительно, обе служанки были бы неотличимы, если бы у одной не было светло-русых волос, а у второй — темно-каштановых. Волосы обеих рабынь выбивались из-под капюшонов длинными роскошными хвостиками, поскольку их Госпожа находила такие прически удобными для связывания, особенно мучительных уз.

Оба были ее ценными владениями, и она знала, что в частном порядке в кругу, в котором она бегала, Один и Два были очень желанными для других доминантов. Что-то, что приносило ей почти такое же большое удовольствие, как использование их для своих собственных желаний.

Госпожа К повернулась и поманила двух служанок. «Одна, иди. Две, и ты тоже».

Склонив голову и заглушив голос кляпом, встроенным в капюшон ее костюма, Одна щелкнула вперед, ее талия сексуально покачивалась из-за того, как ей приходилось ступать в своих балетных туфлях.

Недавно одна из них навлекла на себя недовольство своей Госпожи, поставив под сомнение один из ее приказов. В качестве наказания К лишил ее возможности слышать голос с помощью длинного, толстого кляпа-пениса.

Два щелкнули позади нее, отчаянно пытаясь не показывать свое самодовольное удовольствие от знания того, что ее сестра по рабству наказана и страдает, и наклонили голову одновременно с Первым. «Что угодно нашей Госпоже?»

«В ближайшие дни ко мне прибудут трое. Ты знаешь мои планы на ее счет?»

Один и Два кивнули. «Да, Госпожа, мы запомнили ваши инструкции до последней буквы и готовы измерить и отправить информацию Мастеру».

«Отлично». К улыбнулся и поманил Два. «Вы оба сегодня хорошо послужили, так что наказание не понадобится. К тому же, нам нужно многое подготовить для вашей новой сестры. Так что, инструкции».

«Приказывай нам, Госпожа».

«Один, ты все еще не заслужил моего милосердия, поэтому кляп остается». Одна опустила голову ниже и слабо кивнула. «Итак, ты спустишься на нижние уровни и обеспечишь, чтобы подготовительная камера была готова принять Три, когда она придет. Также свяжись с Ремесленником и убедись, что инструкции по вакуумированию получены правильно. Размеры для элементов дизайна поступят, как только Три будет… доставлена ​​мне».

Поклонившись, Один отступил назад и повернулся, чтобы направиться к задней лестнице «горничной». Щелканье и клацанье ее балетных туфель разнеслось по залу, и Госпожа К почувствовала, что возбуждается, наблюдая, как тонкие, упругие ягодицы Один подергиваются с каждым шагом вдаль.

Она почувствовала, как промежность ее комбинезона стала слегка скользкой и нежно потерлась о мягкую, чувствительную кожу ее половых губ и клитора, медленно подогревая ее кипящее возбуждение. К повернулась к Два, которая осталась там, где была, опустив голову и заложив руки за спину, в покорной позе, которую К давно уже истязала, заставляя вспоминать ее тело.

«Два, у меня есть угощение для тебя». Устроившись поудобнее в шезлонге, госпожа К медленно раздвинула свои длинные ноги и поманила пальцем свою латексную служанку. «Ты знаешь, что делать, так что приступай к своим обязанностям перед госпожой».

«Да, моя Госпожа», — прошептала Двое, шагнув вперед с тем же стуком каблуков по дереву и, используя навыки, приобретенные за многие месяцы, элегантно опустившись на колени.

Протянув руку вперед, служанка легко провела рукой в ​​латексной перчатке по поверхности комбинезона своей Госпожи, любуясь очерченными половыми губами и тонкой щелью между ними. Словно по волшебству, хотя на самом деле это был искусный дизайн, крошечная молния выскочила в поле зрения. Слегка схватив ее, Два плавно потянула ее вниз и с едва сдерживаемым желанием наблюдала, как упругая, влажная киска ее Госпожи скользнула в поле зрения.

Она нежно вдохнула, учуяв сексуальную сущность и возбуждение своей Госпожи, и облизнула губы в предвкушении пира. Она знала свои обязанности; однако, и подняла глаза. «Сколько раз моя Госпожа желает кончить?»

Нога К в ботинке не слишком мягко шлепнула ее по затылку, и Два вздрогнула от дисциплины. Она перешла границы в своей спешке угодить, и служанка съежилась, молясь, чтобы ее Госпожа была сострадательна в этот раз.

«Ты смеешь спрашивать меня, сколько раз?» К уставилась на опущенную голову своей служанки. «Если бы не тот факт, что у тебя довольно… искусный язык, ты бы уже через пять минут оказалась в комнате пыток, умоляя меня остановиться». Она наблюдала, как дрожь, смесь волнения и страха, пробежала по спине ее рабыни, и ухмыльнулась. «Однако я милостива, поскольку сегодня я в хорошем настроении. Так что заставь этот нетерпеливый маленький язычок делать то, что он должен, и продолжай, пока я не скажу тебе остановиться, Два».

«Да, моя Госпожа! Спасибо, моя Госпожа, что простили меня».

Дрожа, Два двинулась вперед, ее губы были всего в нескольких миллиметрах от розово-красной плоти половых губ ее Госпожи. Она могла видеть возбуждение ее Госпожи, несомненно, от мысли о том, чтобы навязать Третью ее роль, и впитала запах и вид, когда половые губы К слегка раздвинулись, чтобы показать более темную красную плоть внутри, скользко покрытую ее личными соками.

Открыв рот, Две нежно прижалась губами к половым губам К, нажимая сильнее через несколько секунд, чтобы обеспечить прочный захват чувствительной плоти. Она почувствовала, как ее охватила гордость, когда Госпожа К издала нежный стон и вздох, ноги раздвинулись еще больше, когда удовольствие скользнуло в ее тело и потянулось вверх по позвоночнику.

Два медленно вытащила язык, нежно проникая во влажные складки своей Госпожи, наслаждаясь мускусным вкусом ее эссенций и пульсацией мышц, окружающих ее язык, пока К наслаждался этими ощущениями.

«О, даааааааа… хорошая девочка!» — прошипела К, прежде чем тихонько вздохнуть, когда ее служанка провела языком по ее телу, задевая клитор через нежную кожу. «Ах, ох!»

Услышав такие звуки, Два сильнее и глубже втолкнула свой язык в свою Госпожу, ее руки скользнули вверх, чтобы нежно раздвинуть бедра Госпожи еще дальше. Она ждала любой команды, любого наказания, чтобы противостоять ее движению, чтобы получить более глубокий доступ, но, не получив ничего, обратила свое внимание на скользкую, горячую, чудесно вкусную плоть, обернутую вокруг ее языка.

«Потри мой клитор!» — прошипела К, толкаясь бедрами в лицо своей служанки. «Сейчас!»

Все еще посасывая и исследуя языком киску своей Госпожи, Два провела покрытой рукой вниз и вдоль гладких губ прямо над ее ртом, ища твердый бугорок клитора К. Внезапным движением она почувствовала, как капюшон плоти, покрывавший твердый как камень бугорок центра удовольствия ее Госпожи, соскользнул, оставив клитор К беззащитным.

Нежно, Два постукивала и шепча терла верхнюю часть клитора, и сильно сосала, когда почувствовала, как К дернулся под ней и издал пронзительный крик удовольствия. Она продолжала тереть и играть с твердым комочком нервов и плоти, перекатывая его влево, вправо и часто постукивая по нему в нежном ритме, который сама К использовала когда-то, когда Два врывалась в служанку.

С каждым легким постукиванием дыхание К становилось все более и более затрудненным, и Два могла только наслаждаться криками удовольствия своей Госпожи и нежиться в осознании того, что ее долг исполняется правильно. Действительно, такое знание подогревало ее собственное желание и возбуждение, и она могла чувствовать свой собственный комбинезон, плотно прижатый к ее собственному, дерзко тугие половые губы, шелковисто трущиеся о ее плоть, ее собственные соки делали материал скользким и чувственным.

Она знала, какое наказание полагается за внимание к собственному телу, а не к телу своей Госпожи, и, несмотря на горячее отчаяние, что кто-то прикоснется к ее телу, Два с послушным вниманием сосредоточилась на пульсирующей и скользкой киске К.

С каждым потиранием, каждым тонким и соблазнительным лизом ее языка, жгучая потребность К кончить становилась все жарче и жарче. Ее ноги раздвигались так широко, как только могли, а руки крепко прижимались к затылку Два, толкая ее рабыню как можно сильнее к ее горячей, чувствительной пизде. Она чувствовала, как Два лижет все глубже и глубже внутри нее, вращая ее языком и используя оральные техники, которые месяцы тренировок с другими рабами давали.

Внезапно Две сделала глубокий вдох и слегка сжала пальцами клитор своей Госпожи.

«Ох!! Ааааааа!» — выдавила К, прежде чем на несколько секунд погрузиться в сдавленное и тяжелое дыхание. Выгнув спину, она издала страстный крик, когда ощущения привели ее к дикому и бурному оргазму.

Two почувствовала внезапный прилив жара, когда мускусная эссенция ее Госпожи пролилась на ее язык и потекла в ее рот. Это было чудесно, и Two пила так глубоко, как только могла, чувствуя, как ее Госпожа пульсирует и доит ее язык, продолжая щелкать и кружить его глубоко внутри, заставляя оргазм длиться как можно дольше.

В конце концов, К застонала и откинулась назад, ее мышцы расслабились, а Два нежно высвободила язык и отстранилась, оставив нежный поцелуй на мягких, все еще набухших и темно-красных половых губах своей Госпожи. Она облизнула губы и посмотрела на К послушными глазами.

«Правильно ли я действовал, Госпожа?»

К улыбнулась, пот заставил ее кожу блестеть в теплом оранжевом свете костра. Закрыв глаза, хозяйка Two наслаждалась ощущением своего комбинезона, теперь скользкого от пота внутри, гладящего ее тело с каждым вдохом. Ей нравилось это ощущение, как будто тысяча рук одновременно касались ее тела. Удовольствие.

«Ты выступил очень хорошо… однако», — К приоткрыл один тонкий глаз и пристально посмотрел на Два. «Я никогда не говорил останавливаться».

Дрожа, Две кивнула и наклонилась вперед, ее язык выскользнул, чтобы еще раз поласкать киску своей Госпожи, и она успела произнести лишь одно предложение, прежде чем нежно проникнуть внутрь.

«Простите меня, госпожа».

К откинулась назад, чувствуя, как остатки ее оргазма оттесняются нарастающим жаром, который Два снова начал пробуждать глубоко внутри ее живота, и она закрыла глаза, представляя восхитительное превращение Три в запертый, заключенный в оболочку экстаз.

***

Эмма Лайн, студентка биологического факультета, вышла из стрип-клуба, где она в настоящее время подрабатывала низкооплачиваемой официанткой, а также пыталась помешать клиентам запускать руки ей под юбку, и глубоко вдохнула воздух полуночного города.

В возрасте двадцати лет она думала, что приехать в Нью-Йорк было бы волнительно, а учиться там в университете, ну, это было бы вершиной. Все ее планы были составлены, пока она сидела в своей спальне дома. Получить степень, стать биохимиком мирового класса, жить в шикарном доме и наслаждаться оставшейся частью жизни по своему выбору, с возможностью уйти на пенсию как можно скорее.

Реальность оказалась для нее сильным потрясением. Гранты, которые выделила ей академия, едва покрывали аренду крошечной однокомнатной квартиры, в которой она сейчас жила, в нескольких милях от университета, в Бронксе.

Расположенный над тайским заведением, где продают еду на вынос, он всегда пах луком, а удобства были старыми, обшарпанными и половину времени не работали. Если она хотела принять душ, ей приходилось вставать в пять утра и терпеть пятнадцать минут тепловатой воды, прежде чем выпрыгнуть, чтобы она не превратилась в ледяную воду.

Чтобы жить, или, что еще важнее, есть, Эмме пришлось искать работу, неполный рабочий день. Это оказалось на удивление трудно. Были тысячи таких же людей, как она, студентов, тех, кто жил на грани нищеты, которые хотели ту же работу, что и она, и были готовы работать полный рабочий день, чтобы ее получить. Единственными, кто был готов взять ее, были стрип-клубы, унылые забегаловки, где танцовщицы выглядели такими же уставшими, как и обстановка.

Она отказалась и до сих пор отказывается попробовать себя в роли танцовщицы, к большому разочарованию менеджера заведения и его постоянным насмешкам с целью заставить ее сделать это.

Она знала, что при росте пять футов и шесть дюймов, с каштаново-рыжими волосами, уложенными в элегантную челку с небольшой челкой на концах, зелеными глазами, слегка загорелой кожей и подтянутым и подтянутым телом, в котором едва ли было хоть унция жира (благодаря тренировкам в университетском спортзале), а также с подтянутой попой и красивой упругой грудью, она была желанной молодой женщиной.

Однако ее больше интересовал тот, кто фокусировался на ее разуме, а не на ее теле и его физических активах. Она считала это побочным эффектом для любого, кто заинтересовался достаточно, чтобы встречаться. До сих пор никто в университете не вызывал у нее интереса, и она держалась достаточно замкнуто, чтобы никто не решился пригласить ее на свидание.

Ее зарплаты, если ее можно так назвать, едва хватало на еду на неделю, не говоря уже о книгах и ручках. Так что, где она возьмет деньги, чтобы потакать себе в свиданиях, это уже совсем другой вопрос. Тем не менее, она как-то справилась.

Жизнь, — с жаром подумала Эмма. — Отстой.

Ее единственным спасением, ее единственным выходом из грязи и дерьма, через которые она боролась, чтобы достичь своей цели — комфортной жизни, был подержанный ноутбук, который родители купили ей перед тем, как она уехала, чтобы следовать за своими мечтами. Он был древним, едва ли мог запустить какое-либо приличное программное обеспечение, но на нем был доступ в Интернет благодаря ее мобильному телефону и дешевому тарифному плану, который она могла себе позволить из своей скудной зарплаты.

Это было ее окно в жизнь и веселье. Она была везде в сети и состояла во многих клубах и форумах, несколько из которых были на дикой стороне жизни и общества, но она любила их больше всего. Они были опасны, в безопасном смысле, и анонимность интернета обеспечивала ей безопасность, которую она не могла найти в реальности.

Ее любимыми были более пикантные клубы и форумы. Общение с мастерами и хозяйками БДСМ, любителями латекса, всем, что она могла найти. Эмма находила этих людей увлекательными, считала, что они живут так, как она надеялась в будущем, их мечты и цели уже были частью их жизни. Ей это нравилось.

Особенно несколько любовниц, с которыми она говорила. Особенным немногим она доверилась в желании, возможно, когда-нибудь попробовать их сторону жизни. Призналась этим особенным друзьям, что тот образ жизни, которому они потворствовали, волновал ее в глубине души.

Многие из этих людей предлагали ей приехать и попробовать пожить так же, как они, в течение нескольких дней, чтобы позволить им стать ее проводниками в эротическую и сексуально заряженную изнанку привилегированных любовниц, которые жили в Нью-Йорке. Но для Эммы это было слишком опасно, и она отвергла их. Все были понимающими и дружелюбными, поэтому она решила рассмотреть их предложения позже в жизни.

Сейчас Эмма сосредоточится на своей карьере и ученой степени. И попытается остановить стариков, засовывающих руки ей под юбку.

Зевая и промокшая до нитки под проливным дождем, она взглянула на ветхое и обветшалое здание, в котором располагался тайский ресторан, и, мечтая о горячей еде, потопала в сторону от него и в темный переулок, который вел к ее плохо освещенному входу.

Зайдя внутрь, Эмма не заметила ни темноокрашенный фургон, стоящий на другой стороне переулка, вдали от ресторана, ни то, что болезненно-желтый уличный фонарь, который обычно освещал эту часть переулка, был разбит, а свежее стекло валялось на грязном асфальте. Она, конечно же, не заметила синего блеска очков ночного видения.

Но темные фигуры внутри заметили ее.

Распахнув дверь весом своего тела, после того как четыре или пять раз надавила на нее бедром, Эмма, пошатываясь, вошла в свою тесную квартиру и захлопнула за собой дверь. Она едва заглушала кухонные шумы и крики разговоров из ресторана внизу, которые разносились по коридору от дешевой разделительной двери на другом конце до ее квартиры.

Вздохнув с облегчением, она сбросила сумку с книгами и расстегнула куртку из искусственной кожи, обнажив обтягивающую футболку с надписью «NYU» и изгиб груди, натянутой под тканью и бюстгальтером, который она использовала, чтобы держать их под контролем. Потянувшись, она наклонилась, чтобы расстегнуть ремень, удерживающий ее выцветшие синие джинсы, и медленно выскользнула из них. Отбросив их в сторону и оставшись в футболке и тонких черных хлопковых стрингах, Эмма зевнула и побрела к холодильнику.

Размышляя об остатках лапши и фрикаделек или о наполовину опустевшей коробке дешевой китайской еды на вынос, Эмма ворчала и мечтала о дорогом ресторане и каком-нибудь качественном, толстом стейке с чипсами. Со вздохом смирения она потянулась и вытащила лапшу и повернулась к дешевой микроволновке, прислоненной к крошечной рабочей поверхности Formica.

Как раз в тот момент, когда ее тонкие пальцы собирались набрать время, громкий стук в дверь заставил Эмму поднять глаза с удивлением, которое быстро переросло в подозрение. Кто, черт возьми, мог звонить в мою квартиру в это время ночи?

«Кто там?» — позвала она своим молодым, тихим, мелодичным голосом.

«Э-э, круглосуточная экспресс-доставка E-link. У меня посылка для мисс Лайн… от мистера и миссис Лайн в Иллинойсе. Это был адрес, и мне сказали не доставлять до этого момента».

Ну, я сказал маме и папе, в какое время я буду работать… но не сказал, где именно.

Она осторожно приложила свой зеленый глаз к глазку и посмотрела в него, благодарная, что хозяин не скупился на установку такого. Там, прямо за дверью, стоял и выглядел очень смущенным, молодой курьер. Кепка была слегка набекрень, на ней было написано E-link, в одной руке он держал тонкий пакет, завернутый в коричневую бумагу, а в другой — электронный планшет.

«Давайте, леди, пожалуйста? Уже поздно, и это моя последняя доставка перед тем, как я смогу пойти домой».

«Сначала покажите мне удостоверение личности, пожалуйста!» — крикнула Эмма, все еще не отрывая глаз от глазка.

«Ладно, джез». Неловко, курьер вытащил бейдж, закрепленный на его шее, и поднес его к маленькому глазку, чтобы она могла его увидеть. Глядя на него, Эмма увидела небольшой штрих-код и личные данные, а также маленькую фотографию лица молодого человека.

Быстро накинув потрепанный халат, она открыла дверь и отодвинула засов, за установку которого она заплатила в дополнение к обычным замкам. Когда дверь со скрипом открылась, она слегка напряглась и уставилась на явно уставшего мужчину по ту сторону. «Привет, спасибо, что показал удостоверение личности. Извините за это».

«Эй, ты хочешь быть в безопасности в городе, я тебя прекрасно понимаю, учитывая, какой ты милый». Курьер тепло улыбнулся, а затем зевнул. «Извините, длинный день».

Эмма слегка потеплела к нему и улыбнулась. «Нет проблем, здесь я подпишу».

«О, да, пожалуйста. И отпечаток пальца тоже, если можно». На ее поднятую бровь курьер усмехнулся. «Новая процедура. Если вы скажете, что его не получали, и они захотят законного доказательства, что я доставил и не подделывал вашу подпись, у меня также есть ваш отпечаток большого пальца. Он полностью защищен и зашифрован и все такое».

«Ну, ладно». Эмма вздохнула и подписала свое имя, используя предложенный ей пластиковый стилус, а затем прижала палец к подушечке. Устройство моргнуло, тихонько пискнуло, и молодой человек улыбнулся и протянул пакет.

«Всегда ваш, и спасибо за использование E-link express».

«Спасибо». Взяв посылку и нахмурившись, размышляя, что это такое, Эмма подняла глаза на курьера. «Эм, дай-ка я подумаю насчет чаевых».

Оглядевшись, рыжая подобрала свои выброшенные джинсы и пошарила в них, пока не нашла пару долларов. Протянув их молодому человеку, она улыбнулась. «Еще раз спасибо».

«Нет, спасибо», — сказал ей курьер, улыбаясь. «Пока».

Захлопнув дверь, Эмма взяла посылку и нахмурилась. Интересно, что это?

Из пакета внезапно раздался скулеж, и рыжая огляделась, прежде чем перевернуть пакет, чтобы посмотреть, можно ли его открыть. Прежде чем она успела перевернуть его обратно, скулеж стал громче и начал резать ей слух.

Что, черт возьми, такое…

Внезапно пакет взорвался у нее в руках, выпустив в воздух тонкий беловатый газ, прямо в лицо Эмме. В то же время пакет испустил яркую вспышку света, полностью ослепив Эмму. Студентка задохнулась и зашаталась по комнате, вдыхая газ с каждым вдохом.

К своему ужасу, рыжеволосая обнаружила, что конечности ее тела начали покалывать, особенно пальцы, и потеряли чувствительность. Кроме того, комната начала слегка вращаться, и она почувствовала себя немного оторванной от своего окружения.

Что… что… что со мной происходит?

Эмма внезапно обнаружила, что падает на пол, ее ноги больше не могли ее держать, и она почувствовала, как дешевый ковер ударил по голой коже ее голеней, когда она упала на них, приняв положение полуна коленях.

«Ммм…» — выдавила она из себя, и ее мозг застыл от страха при внезапном осознании.

Боже мой! Я парализован!

Скрип двери ее квартиры за ее спиной вызвал у молодой женщины приступ ужаса, и она с трудом пошевелилась, хотя за ее спиной раздался тихий шорох кроссовок по дешевому ковру.

«Дешевый замок. Пустая трата моих навыков — взламывать его».

«Гларррр!» — выдавила она из себя, пытаясь закричать или вскрикнуть.

«Сейчас, сейчас, ничего из этого». Тихо прошептал знакомый голос, и Эмма едва успела слегка отвести глаза, когда рядом с ней с грохотом упала очень большая сумка из какого-то эластичного синего материала. «Мы же не хотим, чтобы кто-то бросился вам на помощь, не так ли?»

Да! Да, черт возьми! Эмма закричала, зная, что голос, о боже, голос, принадлежит курьеру, который доставил ей посылку. Я не хочу умирать!!

«Хорошо, мисс Лайн, я профессионал, поэтому позвольте мне сказать вам две вещи, которые, возможно, сделают эту ситуацию менее пугающей для вас. Во-первых, я и мой коллега, который сейчас идет к вам в квартиру, не собираемся вас изнасиловать». Курьер незаметно наблюдал, как она дрожит. «И не собираемся вас убивать».

Зачем же вы тогда здесь?

«Итак, вас, мисс Лайн, специально выбрал один из наших клиентов».

ЧТО?!

«Нас наняли, чтобы… забрать тебя и доставить к этому клиенту, ну, мы понятия не имеем, но я уверен, что это сделает твою жизнь интересной в будущем. Лично я могу понять, почему она выбрала тебя, ты довольно сексуальная штучка, не так ли?»

Иди на хуй!

Внезапный топот сапог позади парализованного подростка возвестил о прибытии помощника курьера, и Эмме захотелось повернуться или перекатиться, чтобы хотя бы увидеть нападавших.

«Ну, ладно?» Новый голос был таким же спокойным, как у того вежливого курьера, но этот был гораздо грубее и не таким добрым. «Посылка доставляет вам неприятности?»

«Нет, она упала как младенец, и мы немного поболтали, просто чтобы успокоить ее. Препарат, который она выпустила, иногда может иметь неприятные побочные эффекты, если смешать его с адреналином, поэтому я обнаружил, что лучше всего успокоить их, прежде чем мы начнем… готовиться к родам».

Что, черт возьми, это значит? Эмма дико подумала, запаниковав. Что они собираются со мной сделать?

«Ладно, чем больше мы это обсуждаем, тем больше вероятность, что кто-нибудь нас обнаружит», — пробормотал грубый голос. «Давайте пойдем и подготовим посылку».

«Ладно». Курьер обошел вокруг и присел перед Эммой, и впервые она увидела, что у него на лице надета маленькая маска. «Хочешь перевернуться ради забавной части?»

«Нет, черт возьми. Мне не нравятся девчонки». Мужчина с грубым голосом фыркнул от удовольствия. «Я предпочитаю парней».

«А, точно». Курьер усмехнулся. «Что ж, похоже, сегодня мой счастливый день. Ну что ж, полагаю, вы заслуживаете знать, что я собираюсь делать дальше».

Нет! Я хочу сбежать и добежать до чертовых копов!

По звуку застегивающейся молнии Эмма поняла, что курьер открывает эластичную сумку и достает из нее какие-то инструменты. Она почувствовала, как ее сердце бешено забилось при мысли о том, что этот больной извращенец и его друг могли принести с собой.

«Теперь мне нужно доставить тебя невредимым, но я также должен убедиться, что ты чист».

Чистый? Что, черт возьми, ты имеешь в виду под словом чистый?

«Глгхх?» — выдавила Эмма, и курьер усмехнулся.

«Эй, у нее есть дух!» — хмыкнул мужчина с грубым голосом. «Чёрт возьми, несмотря на все наркотики, плавающие в ее крови, она на самом деле способна издавать звуки».

«Хе, да». Курьер усмехнулся, и Эмма наблюдала, как он вытащил маленький шприц и крошечный стеклянный флакон. Вставив флакон в пластиковый держатель, прикрепленный к игле, он вздохнул. «Ладно, Эмма, давай покончим с этим».

Протянув руку, он осторожно протер ее руку тампоном, смоченным в спирте, и Эмма вздрогнула внутри своего бесчувственного тела, когда игла скользнула в ее кожу, и маленький пузырек начал наполняться кровью. Со щелчком курьер вытолкнул пузырек и вынул игольное устройство, а затем сильно надавил на место прокола ватным шариком на несколько мгновений. Убедившись, что поток крови прекратился, он снова залез в сумку и достал длинный цилиндр из прозрачного материала.

«Ладно, Эмма, это может быть немного неудобно для тебя». С улыбкой он подмигнул ей. «Это на самом деле одна из лучших частей моего дня. Но поверь мне. Как я уже сказал, я профессионал».

Что ты, ах!! Эмма застыла в шоке, когда курьер толкнул ее назад, и она тяжело упала на ковер. Что ты ДЕЛАЕШЬ со мной?!

Возмущенный шок превратился в ужас, когда она почувствовала, как потрепанный халат сдернули с ее крепкого мускулистого тела и отбросили в сторону. В то же время раздался тихий щелчок, и рыжая закричала в своем сознании, когда она почувствовала, как что-то холодное и твердое прижалось к ее коже.

«Расслабься, так будет проще снять с тебя футболку. И да, если ты еще не понял, тебя разденут догола. Это необходимо». Он усмехнулся. «И довольно весело».

Нет, нет!!

Эмма ахнула, когда почувствовала, как прохладный воздух ее квартиры струится по ее внезапно обнажившимся грудям, когда курьер провел лезвием вверх и поперек, разрывая тесную футболку, как будто ее там не было. В ответ на холодный воздух и их свободу ее соски автоматически затвердели, и Эмма выругалась от возмущения, когда ее похититель усмехнулся.

«Да, похоже, клиент был прав насчет тебя. Если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, что тебе это даже нравится… весь этот аспект подчинения».

Да пошел ты! Ты полный… подожди, что? О, боже… все эти форумы БДСМ, форумы рабства. Один из этих людей… как им удалось меня найти? Эмма могла только проклинать свою глупость, когда почувствовала, как остатки футболки вытаскивают из-под нее. Кто, черт возьми, мог это сделать? У них были деньги, чтобы сделать это со мной? И они неправы, я не ХОЧУ быть рабом!

Непреклонная, она пыталась игнорировать то, как прикосновение руки ее похитителя случайно к ее левой груди вызвало смешанную волну удовольствия и стыда в ней. Кто-нибудь, помогите мне!

Тихо напевая, курьер спустился ниже по ее телу и просунул большой палец под трусики. Плавным движением он сильно потянул, и Эмма почувствовала, как ее возмущение и стыд вспыхнули, когда тонкий и легкий хлопок легко оторвался от ее тела тонкими черными лоскутами, обнажив ее молодую, упругую киску. Обнаженная, несмотря на паралитическое течение по ее телу, щеки рыжей краснели от стыда.

«Ого, наш клиент действительно знает, чего хочет. Посмотрите на это… разве это не очень вкусно?»

Сволочь!

«Эй, — прошипел грубый голос напарника курьера. — Перестань возиться с этой маленькой сучкой и упакуй ее для транспортировки!»

«Ладно, ладно». Эмма наблюдала, как курьер, смирившись со своей задачей, порылся и подобрал большой рулон прозрачного материала. «Давай подготовим тебя к встрече с новым владельцем».

Нагнувшись, он нежно схватил Эмму за левое плечо и перевернул ее так, что ее упругая задница высунулась в воздух. Напевая, она почувствовала, как он провел руками по ее позвоночнику и бедрам к лодыжкам. Даже когда она беспомощно ругалась, она почувствовала, как он свел ее ноги вместе, правая слегка перекрывала левую.

В квартире наступила тишина на несколько секунд, и Эмма почувствовала, как его прикосновение покидает ее кожу, пока, внезапно, она внутренне не ахнула, когда что-то липкое и эластичное коснулось подошвы ее левой ноги. Она почувствовала, как оно растянулось, а затем то же самое ощущение скользнуло по правой ноге, связывая ее ноги вместе в своих липких объятиях.

Что… что, о… что это?

Курьер гудел от удовольствия, когда тонкая пленка для связывания — вещество, очень похожее на пленку Clingfilm или пленку Saran, которую используют в спа-салонах, но более липкая и тонкая, но такая же прочная — натянулась, когда он потянул за рулон и держал свободный конец прямо под тремя оборотами материала вокруг ног Эммы. Настолько тонкой была пленка, и так крепко он ее связал, что каждый изгиб ее пальцев и свод ее стопы можно было увидеть сквозь дымчатую прозрачность.

Фу, боже, эта штука как… боже, никогда ничего подобного не чувствовала! Эмма слегка вздрогнула, движение заставило ее мышцы вздрогнуть. Так туго… так… черт!

Рыжеволосая ахнула внутренне, когда липкое и тугое ощущение продолжилось вверх по ее ногам, а затем вокруг бедер, немного замедлившись, когда курьер был вынужден осторожно поднять ее связанные ноги, когда он протянул трубку с пленкой под ней. С ней до ее бедер она выглядела как плотно закутанная в кокон мумия, пленка блестела в свете ее квартиры. Под ней изгибы ее ног были размыты, но все еще четкие.

«Это сохранит тебя в порядке и безопасности, пока мы перевозим тебя в твой новый дом, Эмма». Посмеиваясь, он схватил ее забинтованные ноги и подтянул их к ее бедрам, а затем снова обернул бандаж вокруг ее ног и бедер, закрепив их сложенными под ней. «Извини, но иначе ты не поместишься в свою маленькую сумку».

Рыжая моргнула в недоумении. Он собирается засунуть меня в эту сумку и вынести? О, боже… это невозможно. Даже когда она думала об этом ; однако, Эмма поняла, насколько это было умно. Если вынести ее наружу через сумку, никто не узнает, что ее похитили, пока не станет слишком поздно.

Продолжая обматывать, курьер снял длинные простыни с трубки и осторожно обмотал ее живот, убедившись, что линии липкой обмотки слились друг с другом, все больше и больше запечатывая ее в беспомощный мумифицированный пакет. Процесс был медленным, но неизбежным, и вскоре Эмма обнаружила, что обмотка сжимает ее грудь в тонкой, но неизбежной хватке.

Она чувствовала, как паралитик ослабевает, и пыталась пошевелиться. Однако, даже когда она дергалась, она осознавала, что тугая повязка, которая держала ее грудь в своей хватке, прикладывала ту же силу коконирования вокруг ее тела. Она не могла вырваться.

Однако она почувствовала, как ее челюсть слегка пошевелилась, и надеялась, что она освободится достаточно, чтобы позвать на помощь.

Этот единственный небольшой способ привлечь полицию или кого-либо на помощь был быстро уничтожен, когда ее похититель перевернул ее на бок и посмотрел в ее испуганные глаза. Улыбаясь, он поднял красный мяч и нежно сжал его. «Пенорезина, ты же не хочешь, чтобы кто-то узнал, что мы тебя взяли, криком или писком, не так ли?»

«Нууууххх!!» Эмма сумела выдавить, даже когда он раздвинул ей челюсти и засунул мягкий красный шарик глубоко в рот. Ее ноздри раздулись, когда она втянула воздух, и она снова беззвучно выругалась, когда бандажная повязка начала оборачиваться вокруг ее шеи, а затем быстро вокруг челюсти, запечатывая шарик внутри.

Снова напевая, обертывание курьера ускорилось, обертывая ее голову все туже и туже в липкий коконирующий материал. Когда он достиг ее умоляющих зеленых глаз, он на мгновение остановился, пока не завладел ее полным вниманием, только чтобы подмигнуть и крепко натянуть обертку на них.

Звуки, которые могла слышать Эмма, теперь были приглушены, ее уши были закрыты повязкой. Только ее собственное дыхание, неровное, и ее сердцебиение, быстрое от страха, было всем, что она могла слышать.

«Вот… чудесно». Курьер встал и отступил на шаг. «Все в целости и сохранности и готово к транспортировке».

Там, где лежала молодая рыжеволосая, голая и беспомощная, теперь лежала идеально завернутая мумифицированная женская фигура. Только шипение воздуха, вырывающегося из ее развязанных ноздрей, давало какой-то знак, что туманные изгибы внизу все еще живы и шевелятся.

«Вот черт возьми, пора!» — грубоватый мужик подошел и открыл горлышко пакета так широко, как только мог. «Давайте засунем эту глупую сучку внутрь».

Глупая сука??! Эмма фыркнула, возмущенная, несмотря на свое затруднительное положение.

«Хорошо.»

Оба мужчины оседлали ее едва шевелящуюся, тщательно обернутую фигуру, и когда Доставщик поднял ее за плечи, Грубый мужчина не слишком нежно просунул руки под ее обернутые бедра и крепко сжал. С взаимным кивком оба мужчины согнули и подняли стройную, подтянутую молодую женщину, как будто она вообще ничего не весила. Осторожно они понесли ее к сумке и, в конечном счете, к ее судьбе.

Пожалуйста, боже, кто-нибудь, помогите мне! — ​​подумала Эмма, отчаянно осознавая, что скоро ее навсегда похитят. Кто-нибудь, остановите это!

«Ладно… теперь осторожно. Никаких бонусов за поврежденный товар».

«Да, да… Мне не нравятся девчонки, но я не ублюдок!»

Эмма застонала про себя, когда почувствовала, как ее связанные бедра медленно выскользнули из отверстия сумки, молния слегка царапала липкую пленку, пока она не почувствовала, как она тянется вверх по ее позвоночнику, а затем, когда она почувствовала, как ее голову осторожно вталкивают внутрь, по затылку. Оказавшись внутри, она снова почувствовала, как руки нежно тянутся к молнии и тянут, запечатывая ее внутри.

На мгновение она запаниковала, испугавшись, что задохнется. Однако ткань, из которой был сделан мешок, была не только плотной, но и, казалось, проницаемой. Она, вдыхая ноздрями отчаянные испуганные глотки воздуха, впитала достаточно кислорода.

Мир внезапно перевернулся, и Эмма вздрогнула и пожалела, что не может ничего сделать: кричать, плакать, рыдать, когда они подняли ее запечатанное тело и медленно понесли к двери и пустой ночи, где, как она была уверена, она исчезнет навсегда.

«Не забудь про ее компьютер, клиент не хочет никаких файлов на нем… с остальными делами, по их словам, они могут разобраться сами», — сказал Грубый мужчина своему коллеге.

«Да, да». Голос курьера раздался над ней, и Эмма почувствовала пустое удовлетворение от того, что она правильно определила, как она оказалась в таком ужасном для себя положении. «Я поняла».

Пока его более крупный коллега молча выходил из ветхой квартиры Эммы, неся сумку с Эммой в одной большой руке, курьер с жалостью посмотрел на ее старый и покоробленный ноутбук, а затем поднял его и вынес из квартиры, рывком закрыв за собой сломанную дверь Эммы.

В течение одного часа и шести минут старая жизнь Эммы Лайн осталась позади. Ее новая жизнь только началась.

Немаркированный фургон остановился у пустой проселочной дороги посреди ничего и выключил фары. Прямо над горизонтом темное ночное небо наконец-то начало уступать место тусклой и болезненной синеве очень раннего утра, луна все еще была отчетливо видна.

Когда фургон остановился, раздвижная дверь сбоку бесшумно скользнула в сторону на хорошо смазанных петлях, и из машины выскочила массивная фигура человека с грубым голосом. С другой стороны тихий щелчок пассажирской двери, сопровождаемый легким хрустом ботинок по земле, возвестил о прибытии курьера.

«Здесь?» — хрипловатый мужчина огляделся вокруг в смятении и презрительно усмехнулся. «Ненавижу это дерьмо плаща и кинжала».

«Смотри, вот что мы делаем. Чем раньше ты привыкнешь к этому, тем лучше. Теперь оплата уже подтверждена в полном объеме». Оглядевшись, курьер пожал плечами. «Это были координаты спутниковой навигации, которые предоставил клиент. Мы должны высадить ее здесь и уехать. Нам безразлично, что будет потом… давайте выбросим маленький крекер и пойдем выпьем».

«Отлично.»

Обернувшись, грубый голос человека залез внутрь фургона и схватил синюю сумку, которая лежала посередине. Теперь; однако, она постоянно шевелилась, и изнутри были слышны тихие стоны и визги.

«Хех, смотрите, кто отряхнулся от сока, который вы ей дали». Грубый мужчина усмехнулся и вытащил сумку. «В каком-нибудь конкретном месте?»

Оглядевшись, курьер заметил небольшой знак, приклеенный на обочине дороги. На его поверхности было написано одно слово.

Здесь

«Ну, похоже, кто-то подарил этому милому малышу коврик для приветствия».

Закатив глаза, человек с голосом Грубова протопал к маленькому знаку и осторожно опустил шевелящийся и стонущий мешок. «Ладно, пошли отсюда. Мне нужно выпить».

Оба мужчины поспешили обратно к фургону и, быстро осмотревшись, чтобы убедиться, что никто не видел, как они выбрасывали сумку, забрались в фургон и уехали в даль.

Эмма, теперь уже не парализованная, но все еще крепко связанная и заключенная в оболочку, беспомощно извивалась внутри своей сумки, борясь с мягким, скользким шариком, плотно зажатым у нее во рту и крепко впившимся в нее зубами, чтобы издать хоть какой-то звук.

Прохлада влажной земли, на которой лежал мешок, начала просачиваться в бандажную повязку, и рыжая слегка вздрогнула от холода. Она задавалась вопросом, где, черт возьми, она находится, учитывая, что, насколько она могла судить по времени, до того места, где она была, было около четырех часов езды. Так что это означало, что она все еще могла быть где-то в штате Нью-Йорк или в одном из соседних штатов. Где бы она ни была, она знала, что там было тихо и не по пути, учитывая тишину, которая встретила ее приглушенные уши.

Спустя некоторое время, которое она не могла измерить, рыжеволосая девушка моргнула, услышав тихое урчание двигателя и шуршащий хруст шин по земле, которые приближались все ближе и ближе к тому месту, где она беспомощно лежала.

О, о, слава богу. Кто-то пришел! Я спасен!

Когда мурлыканье прекратилось совсем рядом с ней, Эмма с растущей надеждой прислушалась к звукам щелкающих дверей и хруста ботинок по земле, приближающимся к ней. Эмма, решив сделать себя как можно более заметной, извивалась всем телом как можно сильнее и производила как можно больше шума.

Сохранено! Сохранено!! Сохран-

Снаружи, когда Один открыл ей дверь, Госпожа К вышла из элегантного заднего сиденья BMW и рассеянно закутала свое кожаное пальто поплотнее. Прохладный воздух взъерошил ее темные волосы, пока она смотрела на шевелящуюся сумку перед собой, и ее рот медленно скользнул в холодную ухмылку.

«Ага, вот и моя доставка!»

Триумфальное ликование Эммы от спасения было так же быстро разбито внезапным холодным, веселым смехом, который разнесся вокруг ее пойманной в ловушку формы. Он был гладким, мелодичным и женственным, но очень холодным и лишенным сострадания. Эмма вздрогнула, осознав с сокрушительной депрессией, что смех должен был принадлежать «клиенту», о котором говорили ее похитители.

Госпожа К взглянула туда, где Один и Два стояли рядом друг с другом, заложив руки за спину и склонив головы. «И ваша новая сестра тоже, мои дорогие. Теперь помните, обращайтесь с ней хорошо, потому что вам троим придется утешать друг друга до конца своих дней».

«Да, хозяйка». Двое пробормотали, молча уставившись на сумку, и с покорным выражением лица задумались, как будет выглядеть ее новая сестра. Одна, все еще с кляпом во рту, слегка пошевелилась и кивнула.

«Ну ладно. Раз, два? Забери нашу маленькую посылку и засунь ее в багажник, ладно? Потом я хочу, чтобы мы как можно быстрее вернулись ко мне домой. Но убедись, что мы соблюдаем правила дорожного движения. Я не хочу, чтобы появилась полиция. Понял?»

Кто это был? — отчаянно подумала Эмма. Неужели этот голос и есть тот, кто все это подстроил? Что, черт возьми, происходит?!

Кивки обеих служанок удовлетворили К., и она повернулась к машине, подождав, пока Два быстро ее откроет, прежде чем вернуться внутрь и, когда дверь снова закрылась, опустить стекло, чтобы наблюдать.

Две служанки приблизились к шевелящейся сумке и, взглянув друг на друга, переместились на противоположные ее концы и осторожно нашли опоры. Обе служанки тихо вздохнули от усилий, когда подняли сумку между собой, тщательно убедившись, что драгоценный груз внутри не поврежден. Медленно, Один и Два вернулись к машине и багажнику, люк автоматически щелкнул, когда Два нажали на брелок, который она все еще крепко сжимала рядом с шевелящейся фигурой Эммы. Обе служанки осторожно поместили сумку у входа в багажник и подтолкнули, соскользнув ее фигурой в темноту.

Ой! Чёрт возьми… и где я теперь?

Гул двигателя автомобиля, хотя и приглушенный, ответил на вопросы Эммы, и молодая студентка отчаянно завертела свое мумифицированное тело влево и вправо, чувствуя, как пол начал трястись и слегка подбрасывать ее.

Если я смогу освободиться, я смогу удивить их, когда они откроют багажник и сбегут. Должен освободиться.

Почти тридцать минут рыжая боролась и раскачивалась так сильно, как могла, напрягая мышцы, которые были прекрасно тонизированы годами занятий в спортзале. Однако бандажная повязка слегка растянулась, даже местами вздулась, так как тонкий материал ограничивал ее внушительные бедра, но Эмма обнаружила, что он слишком прочен, чтобы порваться. Измученная, она откинулась на пол машины и боролась с желанием сердито заплакать.

На заднем сиденье своей машины Госпожа К откинулась назад, держа в руке бокал шампанского, и усмехнулась, когда тихий стук и шорох, которые она тихо слушала, постепенно стихли, а затем и вовсе прекратились. Она на секунду задумалась, заметил ли кто-нибудь, что ее новый раб пропал из ее дома, и если да, то что они с этим делают. Не то чтобы это имело значение, учитывая, что все ее следы давно стерты.

«Нет, теперь ты мой…» — пробормотала она, потягивая шампанское, пока мили пролетали мимо. «Мой и готовый к тому, чтобы тебя сломали. Я с нетерпением этого жду».

Подъехав к большому поместью госпожи К, BMW проехал через элегантные и высокие ворота и тихонько въехал на подъездную дорожку, прежде чем повернуть налево, чтобы продолжить движение к задней части дома. Оказавшись там, белая гаражная дверь бесшумно скользнула в сторону, и машина тихонько въехала в гараж. Припарковавшись, Один и Два вышли из машины, и пока Один шел к ближней стене, Два открыл багажник и начал тянуть к себе сумку с Эммой.

Госпожа К вышла из машины и с удовлетворением наблюдала, как ее служанки эффективно справляются с мумифицированным телом Эммы. Стена, к которой подошла Одна, содержала небольшую стальную клавиатуру, и она набрала код, который заставил часть стены рядом с ней на уровне талии скользнуть вверх. Внутри лежал желоб из нержавеющей стали, очень похожий на желоба, которые отели использовали для сбора белья для стирки.

Вернувшись туда, где Два подтащила извивающуюся Эмму к краю багажника, рабыня с кляпом во рту протянула руку к своей сестре по рабству и помогла вытащить мумифицированную рыжеволосую девушку из машины.

Эй, что, черт возьми, происходит? Где мы сейчас и, УХ ТЫ!

Эмма издала приглушенный вздох шока из своих заткнутых губ, когда Один и Два несли ее к горке и перетаскивали через край. Она почувствовала, как мир выпал из-под нее, когда она плавно скользнула по полированному металлу в глубины дома К. Над ней Один вернулся к клавиатуре и набрал еще один код, позволив двери с легким щелчком вернуться на горку.

«Отлично. Теперь я собираюсь измениться», — сказал К Первому и Второму, когда они встали на колени на бетон перед ней, положив руки на колени и покорно уставившись на нее. «Вы спуститесь в комнату рабов и положите мою новую рабыню на подготовительный стол. Не развязывайте и не демумифицируйте ее, поняли?!»

Кивнув, Один и Два наблюдали, как их хозяйка ускользнула в главный дом, затем они вдвоем двинулись к скрытому лифту рядом с горкой и вошли. После нескольких нажатий лифт быстро двинулся вниз в глубины, где исчезла Эмма.

Внизу шахты лифта, на два этажа ниже, двери с шипением открылись, позволяя горничным войти в комнату, к которой они обе очень, очень привыкли, пока их обучали новой жизни.

Комната была примерно пятнадцать квадратных метров от края до края. Голые бетонные стены и кафельный пол придавали ей клиническую атмосферу, которую только усиливали полки из нержавеющей стали, выстроившиеся вдоль северной и южной стен. В середине комнаты к кафельному полу был прикручен стол. Туалет, раковина и душ завершали дизайн.

Стол был высотой по пояс, а также из нержавеющей стали, отполированной до высокой степени. Поверхность кровати была кожаной, хорошего качества и черного цвета, с достаточной подкладкой, чтобы сделать ее терпимой, но не удобной для лежания. По четырем углам тонкие цепи стали ведут к высококачественным кожаным манжетам, каждый из которых запирался стальной пряжкой и, при необходимости, навесным замком. В нижнем конце стола был небольшой слив.

По всей комнате на полках различные предметы — фетиш и медицинские по своей природе — сияли чисто и прохладно в чистом белом свете, освещавшем комнату. На одной полке лежали различные анальные пробки всех форм, размеров, материалов и применений. На другой — дилдо и устройства для стимуляции, многие из которых заставляли Первого и Второго дрожать в предвкушении. На третьей — маски, опять же разных типов и цветов, но большинство из них были сделаны из латекса.

В углу комнаты небольшая дверь вела в большой гардероб с кондиционером, где хранилась коллекция латексных комбинезонов, кожаных нарядов и сапог госпожи К. разных видов и форм, включая балетки, высокие туфли и узкие «рабские» ботильоны длиной до щиколотки.

Латексные костюмы были самыми многочисленными. Сотни, все сконструированы по-разному, от простых облегающих черных до полных облегающих номеров ярко-неоново-синего цвета, вплоть до костюмов русалок с соединениями для воздушных трубок и ремней для баллонов.

Это была мечта любителей фетиша, и для любой женщины, которая пошла в это с Госпожой К, начало жизни послушного контроля и подчинения ее воле. И это была комната, в которую слайд поместил шевелящуюся, заключенную в оболочку форму Эммы Лайн.

Эмма сама лежала на чем-то твердом, хотя на чем, понятия не имела, все еще слепая от связывания. Она изогнулась на пробу и уныло откинулась назад, понимая, что не может освободиться.

Что же мне теперь делать… ах! Какого черта? — подумала она, чувствуя, как ее тело поднимается и скользит по более мягкой, но все еще довольно твердой поверхности.

Затем она услышала, как расстегнулась молния над ее головой, и гладкие руки вытащили ее из ее тугих объятий. Она застонала от облегчения, чувствуя, как часть давления на ее тело рассеивается, и молча поблагодарила людей, которые освободили ее. На секунду она с надеждой взмолилась, чтобы они освободили ее от тугой повязки, только чтобы затем почувствовать, как те же самые руки соскользнули и снова оставили ее одну. Встревоженная, Эмма обмякла в повязке и вздохнула.

Что бы ни происходило, я почти уверена, что это нехорошо. Кривая мысль пришла ей в голову, как раз когда она услышала отдаленный щелчок и металлический стук сапог по плитке. Ой-ой…

В комнату вошла госпожа К. Ее чернильно-черные волосы были слегка переделаны, ветер вырвал непослушные пряди из конского хвоста, в который они обычно были заплетены. К безжалостно собрала ее волосы в один гладкий хвост, на этот раз перевязанный тонкими красными кожаными шнурками в тугое плетение «рыбьей кости».

Ее тело было облачено в свежий латексный комбинезон. Хотя он все еще греховно облегал тело, как и любой из них, вместо того, чтобы быть одноцветным, этот костюм был смесью красного и черного, стилизованных под языки пламени, которые лизали бедра К и поднимались вокруг ее пупка в соблазнительном взмахе завитков и изгибов. Сапоги длиной до бедра темно-красного цвета, тонкий хлыст в виде стержня, едва видимый, поскольку кончик торчал из специально разработанного держателя левого сапога, завершали ее наряд.

Ее миндалевидные глаза устремились на извивающуюся фигуру Эммы на красном кожаном столе для разделочных работ, и она взглянула в сторону Первого и Второго.

«Хорошо. А теперь ножницы?»

Две склонила голову и протянула своей госпоже пару медицинских ножниц из нержавеющей стали, прежде чем отступить и принять свою обычную позу рабыни.

К облизнула губы в предвкушении и подошла к извивающемуся свертку. Наклонившись поближе к черной обертке, К протянула руку и провела тонкой рукой по поверхности, и прислушалась к вдоху через открытые ноздри, когда сверток застыл в плотную массу под кончиками ее пальцев. Ухмыляясь, она наклонилась еще дальше и поджала губы в области, где, как она знала, должны были быть уши Эммы.

«Ты меня слышишь?» — пробормотала она и усмехнулась, когда хныканье едва вырвалось из-под кляпа, который, как она знала, бригада доставки засунула в рот рыжей. «А, можешь. Хорошо. Сейчас я тебя освобожу, представлюсь и, как ни прискорбно, представлю новую жизнь, частью которой ты скоро станешь. А теперь, если не хочешь, чтобы тебя порезали или закололи ножницами, стой совершенно неподвижно».

Эмма замерла, напуганная до смерти и тоном голоса, и легкой угрозой слов, которые они использовали. От совета оставаться на месте или быть заколотой ножом она почувствовала, как кровь застыла в жилах, но осталась неподвижной.

Госпожа К удовлетворенно кивнула, когда сверток едва дернулся перед ней. Осмотрев искусную обертку, она протянула руку и разрезала тонкие листы материала, связывающего ноги Эммы вверх и вокруг, в частичное объятие. Когда обертка лопнула с полупластиковым шуршанием, К протянула руку и медленно потянула ноги Эммы вниз, пока ее обернутые пальцы не коснулись кожи, и холодно улыбнулась стону облегчения от ее новой рабыни.

Подняв глаза, К. отдал приказ. «Раз, два, горячая вода, мыло и D-крем. Сейчас!»

Когда две служанки на секунду склонили головы, а затем бросились выполнять ее приказы, К повернулась к завернутой Эмме. Положив руку поверх ног рыжеволосой, чтобы удержать ее ступни неподвижными, К медленно провела кончиком лезвия вниз по подошвам ног Эммы, ухмыляясь, когда она почувствовала, как мышцы под ее хваткой слегка подергиваются. После нескольких секунд поглаживания острым кончиком вверх и вниз, К переместила кончик к точке между ступнями Эммы и осторожно вставила кончик в материал. С хлопком ножницы погрузились в обертку.

Тщательно сосредоточившись, К начал медленно резать, разделяя обертку по линии между ног Эммы и, по мере того, как она двигалась вверх, по ее бедрам. Кремовая кожа, блестящая от пота, и крепкие мышцы, которые дергались и собирались под ней, скользили в поле зрения с каждым разрезом металла по обертке, и доминатрикс чувствовала, как она становится влажной между бедрами при мысли о том, как изгибы, которые она медленно высвобождала, были заключены в ультратонкий латекс для ее удовольствия.

Достигнув щели ее дерзкого зада, К облизнула губы и просунула два пальца другой руки под повязку. Она могла чувствовать упругие мышцы и кожу ягодиц Эммы через тонкие латексные перчатки и подергивание, когда рыжая почувствовала нежное давление на нее.

Идеально… просто идеально для хорошей, толстой анальной пробки. И, может быть, в будущем, еще и хвостик.

Усмехнувшись про себя, К теперь работала быстрее, разрезая пластик, просто проводя лезвием вдоль тугой обертки, пока она скользила пальцами под ней, защищая кожу Эммы. Более слегка загорелая кожа показалась в поле зрения, когда лезвие скользило вдоль и поперек позвоночника ее нового раба.

Эмма, которая оставалась жесткой в ​​этот момент, почувствовала внезапную перемену в обертке, связывающей ее руки с ее телом, почувствовала, как она стала слабой и свободной на ее коже. Часть ее хотела воспользоваться этим преимуществом и вырваться на свободу, наброситься на женщину, которая освобождала ее от тонких гибких оков и сбежала.

Лучше не надо. Ее рациональная сторона предупредила. Пока нет. Она приставила лезвие к твоему позвоночнику, и оно довольно близко к твоей шее. На самом деле, да… вот так. Эмма слегка дернулась, когда ножницы и пальцы начали двигаться вверх по ее затылку, освобождая ее голову от повязки, одновременно убеждаясь, что ее волосы свободны. Одно неверное движение, и она может действительно покалечить или даже убить тебя. Так что пока нет. Мне нужно оставаться на месте.

Последние несколько дюймов повязки соскользнули с ее головы, и Эмма освободилась от мумификации, которая так крепко ее сковывала. В то же время раздался металлический звон, который, как была уверена рыжеволосая, был ударом хирургических ножниц.

Она слегка приподняла голову, чувствуя, как остатки материала прилипли к ее лицу на несколько секунд, прежде чем рука в перчатке отдернула их. Другая рука в перчатке деловито запуталась в ее волосах и, дернув ее, заставив пронзительно вскрикнуть, резко подняла ее голову.

«Привет, моя последняя маленькая игрушка». Холодный, властный голос К. промурлыкал в ушах Эммы. «Добро пожаловать домой».

Сейчас! Эмма подумала и яростно дернулась против К. Руки, сжимавшие ее, разжались, когда ее тело со значительной силой врезалось в тело азиатки. К отшатнулся назад, моргая от удара, и Эмма выкатилась из обертки, яростно размахивая руками и ногами.

Рыжеволосая девушка резко подняла голову, пытаясь осмотреть окружающую обстановку и любые угрозы, находящиеся поблизости, но часы, проведенные в тугом черном связывающем материале, сделали ее глаза чувствительными к свету, и она выругалась, когда яркие панели на крыше на время ослепили ее.

«Черт!» — прошипела она и яростно заморгала, пытаясь сдержать слезы, которые начали литься из ее глаз, пока она пыталась справиться с резким изменением уровня освещенности.

Госпожа К уставилась на женщину на столе, которая дико билась, чтобы удержать невидимых нападающих на расстоянии, и слегка нахмурилась. Она знала, что эта была страстной и имела сильную волю, как и Один и Два. Она выбирала таких женщин, потому что, будучи сломленными, они оказывались прекрасными рабынями. Менее стойкие женщины были слишком податливы, и она продала последнюю девушку, которая так легко сломалась, давным-давно.

Плюс было так весело сломить сопротивление и силу воли.

Но, наблюдая, как Эмма мечется и трет то место на животе, куда ее задел локоть, она зашипела от раздражения.

Я должен был догадаться, что она может это сделать. Глупо с моей стороны.

Тем не менее, реального вреда не было, и у нее были средства восстановить контроль.

Взглянув налево и направо, где Один и Два, с бесстрастными лицами наблюдали, как рыжая отчаянно оглядывается по сторонам и быстро моргает, стоя с мисками воды и тряпками, Госпожа К щелкнула пальцами, покрытыми латексом.

«Раз, два, свяжите ее!»

Эмма подпрыгнула от резкой команды размытой фигуры перед ней и выругалась, когда две столь же нечеткие фигуры по обе стороны от нее прыгнули к ней, протягивая руки. Прежде чем она успела что-либо сделать, ее слабеющую левую руку крепко схватили, руки в перчатках скользнули вокруг ее запястья и удерживали его в течение секунды, прежде чем что-то холодное и мягкое, кожа, она была уверена, скользнуло вокруг нее и закрылось со щелчком.

«Блядь!» — прошипела она, почувствовав, как ее другая рука проскользнула мимо таких же рук в перчатках, а фигура впереди шагнула вперед, чтобы схватить ее правую ногу обеими руками и натянуть ее. Когда она попыталась ударить левой ногой, она почувствовала, что и ее зацепила фигура, которая только что сковала ее руку наручниками.

«Наглая маленькая сучка!» — прорычала К, засовывая ногу Эммы в другой кожаный браслет на лодыжке и защелкивая его. Когда цепь, привязывающая ее к столу, натянулась, она оглянулась и увидела, как Два защелкивает второй браслет на лодыжке, защелкивая его на левой руке Эммы, а Один засовывает ее правую руку в третий браслет. Обойдя стол, она потянулась и скользнула рукой вокруг шеи Эммы, заставив ее голову опуститься на кожу с сильным стуком.

«Послушай меня, маленькая шлюха. Я купил твою задницу, я заплатил за то, чтобы тебя похитили, завернули и доставили мне, как кусок чертового мяса. Я мог бы очень легко купить и продать тебя людям, с которыми ты бы очень, очень не хотела встречаться. Понимаешь?!»

Эмма подняла глаза на азиатское лицо, которое она не узнала, даже немного, и почувствовала, как ее кровь застыла от гнева и кипящего жара в миндалевидных глазах женщины. Эта женщина, которая заплатила за ее похищение, едва сдерживала свою ярость.

«К… кто ты?» — выдавила она, все еще напрягая кожаные наручники и стальную цепь, которые ее сковывали. Она не заметила, что две служанки и сама К. все больше и больше интересовались тем, как она боролась со столом. «П… п… пожалуйста, отпусти меня».

«И зачем мне это делать?» — спросил ее К, гнев быстро остыл, так как бедра и ноги Эммы сгибались под цепями, а скрип кожи разжигал ее страсть и заставлял влажность между бедрами становиться еще сильнее. «Я заплатил за тебя довольно много, я выбрал тебя тоже… из большого количества женщин я выбрал лучшую».

Эмма подняла глаза, паника и страх сменились истощением, и она медленно начала обмякать, ее ноги и руки дрожали от напряжения. «Почему я?»

«Потому что втайне ты этого хотела», — сказал ей К, взглянув на Раз и Два и кивнув. «Стирка и обветшалость».

«Ч… что такое обветшалость?» — выдавила из себя Эмма, когда две латексные служанки поклонились своей хозяйке и повернулись, чтобы пойти обратно туда, где они поставили миски с водой, мылом и тряпками.

«О, ты узнаешь, моя маленькая рабыня». К обошла стол, улыбаясь и чувствуя, как ее клитор дергается от желания, когда испуганные глаза Эммы следили за ней. «Ты обязательно узнаешь. А теперь, пока мои служанки отмывают с тебя весь этот отвратительный пот, который ты выделила, будучи, хотя и восхитительно, если можно так выразиться, мумифицированной для родов, у меня есть свое небольшое задание».

«Чт… что?» — прошептала Эмма, испугавшись.

Открыв коробку на одной из полок из нержавеющей стали, госпожа К. порылась внутри, прежде чем вытащить измерительную ленту и небольшой КПК, который она с улыбкой включила.

Нажав несколько кнопок на тонком глянцевом устройстве, азиатская доминантка набрала несколько команд с помощью тонкого стилуса, который она вытащила сбоку, а затем широко улыбнулась, когда на экране появился вращающийся логотип.

«Да? Это должно быть важно?» — оцифрованный и зашифрованный голос ворчливо выкрикивал слова из маленького динамика КПК. «Очень важно! Ты знаешь, как сложно сделать гидростатический гель, который не сжигает человеческие ткани?!»

«Нет, не знаю». К. ответила ровно, ее голос был совершенно нейтральным. «И это я, клиент шесть, четыре, два, бета».

«Хммм… подождите минутку». Голос потерял резкость, и из динамика послышалось слабое постукивание, очевидно, звук ударов по клавишам. «Ах, моя дорогая леди! Так приятно снова вас слышать. Итак, какой сегодня день?»

Госпожа К. улыбнулась во весь рот и посмотрела туда, где связанная Эмма с ужасом наблюдала за ее разговором, а затем вскрикнула от потрясения, вздрогнула и начала беспомощно дергаться, когда Один и Два начали проводить по ее обнаженному телу тряпками, смоченными водой и мыльной пеной.

«С… остановись! П-пожалуйста, остановись!» Эмма захныкала, извиваясь, когда вода стекала по ее животу, а пена струилась по ее половым губам. «Я… пожалуйста!»

«Какая скромность…» — пробормотала К, забавляясь тем, насколько невинной оказалась ее новая покупка по отношению к ее телу. Покачав головой, она переключила внимание на голос на другом конце связи. «Крафтер, у меня есть новая… игрушка для игры. Ты помнишь заказ, который я сделала несколько месяцев назад?»

«О да, это маленькое произведение изящного искусства почти завершено. Мне просто нужны были размеры для дизайна. Высота, ширина… внутренние размеры устройств. Как обычно».

«Ну, я собираюсь их тебе достать», — сказал ему К и услышал на другом конце провода хриплый вздох и возбужденное бормотание. «Так что займись рукоделием для меня, мне это понадобится к завтрашнему дню. Сможешь?»

«Да, да!» — голос мастера был хриплым и сдавленным от желания. «Если ты досташь мне то, что мне нужно, я сделаю это к завтрашнему дню и доставлю лично. Мне нравится работать над такими проектами».

«Хорошо, я отправлю их по электронной почте. Клиент вышел». Выключив КПК, К повернулся туда, где лежала Эмма, вся в мыльной пене и дрожащая от стыда. «Пошли?»

Протянув руку с рулеткой, К подверг Эмму самому унизительному осмотру, который когда-либо испытывала рыжая. Азиатская доминатрикс измерила каждый угол и изгиб ее тела с головы до ног. От длины ее ног, объема талии, размера груди и чашечки, вплоть до того, где находился ее рот по сравнению с глазами, Эмма наблюдала, как ее похититель записывал каждое измерение, которое показывала лента.

Наконец, женщина в латексе остановилась и вздохнула от удовольствия. «Вот, все готово и заказано… твое новое будущее уже на подходе». Она сказала Эмме с холодной и насмешливой усмешкой. «У меня такое чувство, что ты собираешься обеспечить мне множество оргазмов».

Вздрогнув от этого комментария, Эмма закрыла глаза и облизнула губы, пытаясь не обращать внимания на то, что Один и Два, которые продолжали мыть и вытирать ее тело, как это сделала Госпожа К, теперь обратили внимание на ее гладкую киску и упругую попку. «Что ты собираешься со мной делать?»

«Это было бы показательно, тебе придется подождать до завтра». — сказал ей К. Повернувшись, домина подняла бровь на своих служанок. «Она чистая?»

«Да, госпожа, и мы ждем, когда вы нанесете крем для депиляции на нашу новую сестру, как вы приказали», — тихо сказала ей Двое. «Не хотели бы вы нанести его на нее?»

Ухмыляясь, К принял трубку и подошел к Эмме, связанной. Пока рыжая смотрела, застыв от страха, К сжал трубку и позволил толстой капле белого крема медленно сочиться на тонкую рыжую щетину лобковых волос, которая была у Эммы прямо над ее твердыми половыми губами.

Когда холодный крем коснулся ее кожи, рыжеволосая ахнула и поджала пальцы ног. «Ох!»

«Ммм, ты совсем маленькая рабыня, моя дорогая». Пробормотала К, когда ее пальцы в перчатках начали втирать крем в рыжие волосы. «Вот почему ты здесь… и почему я хотела тебя».

«Ух!» Эмма простонала, когда поглаживающее ощущение перчатки К по ее коже, так близко к чувствительным частям ее тела, начало подогревать ее желание. Что-то, что заставило ее открыть глаза в ужасе.

Что я делаю? Что со мной НЕ ТАК? Меня похитили, меня это не должно возбуждать!

Ощущение перчатки К начало меняться, или так это ощущалось Эммой. Казалось, что как-то мягче, азиатской доминанте стало легче тереть пальцами кожу и…

«Ага, вот и все. Мне так нравится этот усовершенствованный крем. Он так хорошо удаляет волосы, даже у самых корней».

Услышав слова К, Эмма подняла голову и ахнула от ужаса. Там, где был маленький участок рыжих волос на лобке, теперь не было ничего, кроме бледной, гладкой кожи. Теперь ее киска была гладким, безволосым холмиком, окруженным остатками крема, и странные рыжие волосы растворялись в нем, пока она смотрела.

«Зачем?» Она задохнулась, стыдясь того, что наслаждалась ощущениями, когда они делали с ней это.

«О, не будь такой глупой». К пробормотала, вытирая руки в перчатках полотенцем, которое ей протянула Одна. «Это всего лишь волосы… и ты еще скажешь мне спасибо, когда тебе покажут твой новый дом».

Отвернувшись, Эмма изобразила свой самый вызывающий тон. «Я не знаю, кем ты себя возомнил, или зачем ты притащил меня сюда, но кто-то, вероятно, ищет меня прямо сейчас!»

«Сомневаюсь, дорогая», — улыбнулся К, когда лицо рыжей резко повернулось к ней. «Команда доставки, которой я заплатил, чтобы доставить тебя сюда, очень опытная, и они не оставляют следов. Поверь мне… для любого, кто тебя знает, это будет так, будто ты исчезла с лица земли».

«Ты меня здесь не удержишь!» — выдавила Эмма, гнев которой все больше нарастал в ее животе. «Я как-нибудь сбегу!!»

«Может быть, но я в этом сомневаюсь. Завтра я приделаю тебе ошейник, как Раз и Два».

Подозвав, К потянулся к One, когда она подошла и подняла волосы. Под ним на свету сверкнул титановый ошейник. «Видишь это? Он несет небольшой набор микрочипов, встроенных во внутреннюю поверхность. В тот момент, когда он обнаруживает, что ты проходишь мимо внешних датчиков земли, без моего разрешения, ты получаешь достаточно напряжения, чтобы оглушить и вывести из строя, в то время как повсюду в моем доме звучат сигналы тревоги, чтобы сообщить мне, что ты пытался сделать».

«Нет…» — простонала Эмма, дергая за сковывающие ее цепи.

«Да. Так что побег исключен». К отпустил волосы Уан и отмахнулся от нее. «Теперь я не буду говорить тебе, что с тобой случится завтра, просто скажу, что ты скоро испытаешь самую удивительную форму рабства, которую я когда-либо открывал. Это будет уникально и весьма экстремально… так что тебе нужно будет хорошенько выспаться».

Пока К говорил ей это, Два начал накидывать тонкое одеяло на связанное тело Эммы.

«Я советую тебе попытаться поспать, независимо от того, насколько ты зол или непокорен своей нынешней ситуацией. Завтра тебе понадобятся силы, моя дорогая Трое».

«Что?»

«Теперь это будет твое имя, для меня. Ты познакомилась с Первым и Двумя», — К указал на служанок, которые поклонились, когда их госпожа произнесла их имя. «Ты будешь их сестрой по рабству и будешь называться Три».

«Я никогда не позволю тебе контролировать меня!» — выдавила Эмма, желая чувствовать себя более уверенно, чем она себя чувствовала.

«Тсссс, не говори таких вещей». Сказал ей К, слегка хихикая, когда она повернулась и вышла, Один и Два последовали за ней. «Ты можешь пожалеть о них. Но отвечая на вопрос, который, я уверен, ты все еще думаешь задать. По сути, ты хочешь знать, почему я выбрал тебя для этой судьбы».

«Да… почему я?»

«Потому что ты рассказал мне некоторые из своих тайных фантазий, которые ты отказывался обсуждать с кем-либо еще, за исключением случайных друзей в сети на форумах БДСМ».

«Одним из них был ты…» Рыжая ахнула от ужаса, но тут же моргнула, когда К рассмеялся.

«Нет, конечно, я не была одной из них, рабыня. То, что я делала, было, ну, цифровым подслушиванием. Это то, как мой особый внутренний круг доминантов, к которому я принадлежу, получает своих рабынь. Добровольно или нет. Но я знаю тебя, в глубине души, рабыня. Я знаю, чего ты хочешь, и теперь, когда ты у меня, я покажу тебе, каково это — быть рабыней».

И с этими словами, когда Эмма с вызовом посмотрела ей вслед, свет в подготовительной комнате погас, оставив рыжеволосую девушку размышлять о своей судьбе.

На следующий день

«Доброе утро, Три».

Эмма провела ужасную ночь, спала прерывисто и видела различные кошмары о своем лечении и о том, что эта азиатская доминатрикс со страстью к латексу приготовила для нее. Не помогло и то, что она не могла принять удобное положение для сна, а ее мышцы были полусонными из-за той же проблемы.

Когда она моргнула, стряхивая сон с усталых глаз, цепи, которые все еще сковывали ее в позе орла, тихо звякнули, когда она пошевелилась и тихо заговорила. «Пожалуйста, отпусти меня».

«О, перестань просить меня сделать это. Я не собираюсь тебя отпускать». К вздохнула и обернулась, когда Один подошла к ней, ее тело с кляпом во рту было безупречно чистым, элегантно вымытым и одетым, как всегда, и протянула предмет, который держала в руках.

«Сегодня у нас много дел, рабыня», — объявил К., поворачиваясь к Эмме и улыбаясь. «Крафтер пришел, и твой новый дом ждет твоего обнаженного тела, чтобы украсить его. Конечно, нам нужно будет тебя подготовить».

«Хозяйка, какой дилдо вы желаете?»

«А, да. Нам не нужно выбирать кого-то из них, Два, хотя было любезно с твоей стороны спросить, моя маленькая рабыня». К похлопал Два, когда она опустилась на колени рядом с ней. «Крафтер изготовил самую замечательную рабскую сбрую, которую мы подгоним к Третьему, прежде чем посадим ее в…»

Остановившись, К усмехнулся. «Упс, чуть не выдал. Ах, боже мой, я действительно взволнован этим. Ну, и что же будет дальше?»

«Клизма, Госпожа».

«Что? Да ты, блядь, шутишь!! Я не позволю тебе так со мной поступить!»

К жестоко улыбнулся, когда Эмма начала бороться всерьез, ужаснувшись мысли о том, что ее будут накачивать жидкостью, чтобы очистить ее анальную полость. Она была так расстроена и возмущена, что Эмма начала выкрикивать ругательства во весь голос и дергать за ремни, которые крепко привязывали ее к столу. Продолжая делать воздух синим, госпожа К быстро начала уставать от оскорблений, которые в нее бросали.

«Какая наглость… С этим придется разобраться».

Медленно привлекая внимание Эммы, она схватила кляп и резким движением, которое застало ее врасплох, засунула его в ругающийся рот Эммы.

Глаза рыжей выпучились, когда твердая субстанция ударила ее зубы, чувствуя, как они глубоко погружаются в резину, не поддаваясь. Она напрягла челюсть так сильно, как только могла, пытаясь выплюнуть мяч.

«Нет, ты, непослушная сучка». — сказала ей Госпожа К, заметив, что пытается сделать ее новая рабыня. В качестве наказания она протянула руку и засунула мяч ей в рот еще глубже, оставив челюсть Эммы растянутой до предела.

Она начала мотать головой, когда Госпожа К потянулась к главному ремню, отчаянно пытаясь избежать повторного затыкания рта. Госпожа К просто слегка ударила ее по лицу, повредив щеку рыжей, и, пока она отвлеклась, потянулась за голову и плотно затянула кожаный ремень.

Шарик и ремень затянулись еще сильнее, заставив Эмму слегка задохнуться, жесткая кожа врезалась в боковые стороны ее рта. Затем госпожа К потянулась к носовому ремню и натянула его на длинные шелковистые рыжие волосы, крепко закрепив их. Она обошла ее спереди и схватила последний кожаный ремень. Эмма мрачно посмотрела на нее, когда она туго затянула ремень под подбородком, заставив ее тело дернуться от боли.

Госпожа К. ухмыльнулась, увидев дискомфорт Эммы: «Недостаточно тугая рабыня? Ну что ж, мы скоро это исправим!»

Госпожа К. потянула сильнее, увеличивая натяжение кожи Эммы. Шарик все сильнее и сильнее врезался в ее рот, пока с последним приглушенным криком Эмма не упала безвольно.

Пока она оставляла своего нового раба привыкать к кляпу во рту, что было жизненно необходимо в будущем, если ее последняя роль должна была быть успешной, К подозвал двух своих рабов и подождал, пока они быстро подошли к ней, постукивая ногой по полу.

«Да, Госпожа?» — тихо спросила Двойка. «Каково твое желание?»

«Помоги мне поставить клизму. Я хочу сам ее подготовить».

«Как пожелает моя госпожа».

Вместе Первый и Второй помогали собирать устройства, необходимые их хозяйке, в то время как К возилась с держателем для клизм на колесах и работающим под ним насосом с компьютерным питанием, который должен был «помочь» гравитации.

Наконец, убедившись, что все готово, одетая в латекс доминанта повернулась к своему рабу с кляпом во рту и улыбнулась с предвкушением. «Ну, теперь».

Нажав кнопку, Эмма ахнула, когда стол для подготовки, на котором она лежала, внезапно начал двигаться, заставляя ее поднять задницу вверх, а ее ноги были вытолкнуты в воздух. Она моргнула, обнаружив, что ее анус открыт столом, и готова ко всему, что пожелает сделать К.

«Ах, прелесть. Так что, полагаю, пришло время тебе сделать последнюю уборку, прежде чем ты увидишь, что у меня для тебя есть», — прошептала она, вытаскивая рукой в ​​перчатке длинный прозрачный шланг с шариком странной формы на одном конце и кладя его на стол.

Порывшись в шкафу еще раз, К вытащила литровую стеклянную бутылку, полную прозрачной жидкости, и с легким звоном вставила ее в держатель на держателе клизменного пакета. Повернувшись к беспомощному телу Эммы, она заметила, что Эмма молча наблюдает за ней. Схватив выпуклый конец трубки, госпожа К подошла к ней и повернулась лицом к ее связанному телу.

«Если я собираюсь это вставить, мне понадобится смазка, Три».

Эмма наблюдала, как госпожа К медленно потянулась к ней, и почувствовала укол тревоги.

Достигнув своей Госпожи, К. нежно схватил ее за нижнюю губу и, держа луковицу снизу, осторожно потянул ее вниз. Слюна, которую губы Эммы сдерживали у мяча, начала течь, стекая по ее подбородку и капая на луковицу. К наблюдал, как луковица начала блестеть, когда слюна Эммы нежно текла по ней, и, чтобы обеспечить равномерное покрытие, осторожно повернул ее, позволяя слюне Эммы течь по ее руке в перчатке.

Госпожа К подождала, пока луковица не покроется слоем, удовлетворяющим ее потребности, и отпустила нижнюю губу Эммы, с вожделением наблюдая, как она медленно растягивается вокруг шарика.

Вставая, она подошла к Эмме сзади и схватила ее за ягодицы, медленно раздвигая их. Эмма сопротивлялась, сжимая так сильно, как только могла, наконец осознав цель колбовидного конца. Закрыв глаза, она приготовилась к болезненному давлению, которое вызовет колба, скользя в ее анус.

Госпожа К улыбнулась, когда Эмма закрыла глаза и, опустившись на колени, поджала губы в нескольких дюймах от своего сморщенного кольца. Подняв язык от основания рта, Госпожа К медленно капнула большой каплей слюны на мясистое отверстие Эммы. Эмма ахнула, когда почувствовала, как теплая жидкость сковывает ее чувствительную плоть, и ахнула, ее глаза затрепетали, когда теплая жидкость Госпожи К мягко просочилась в нее.

Сосредоточенно сузив глаза, госпожа К медленно вставила шарик в плотное блестящее кольцо Эммы и осторожно надавила. С тихим чавканьем резиновый шарик медленно начал входить в смазанный проход Эммы.

Ее реакция была бурной, Эмма взбрыкнула со стоном, когда ощущение давления, вытекающего из ее задницы, начало стимулировать ее клитор. Она начала взбрыкивать бедрами против луковицы в руке Госпожи К, когда оргазм бурлил в ней. Пока резина продолжала медленно заполнять ее тело, Госпожа К наблюдала со злой ухмылкой на лице, как взбрыкивание Эммы становилось все более и более настойчивым.

«Успокойся, моя маленькая рабыня», — сказала она, потянувшись к небольшой сумке и вынув ее содержимое. «Я еще не закончила, далеко не закончила. Для человека, который постоянно утверждает, что не хочет стать моей новой рабыней, ты, похоже, посылаешь противоречивые сигналы».

Усмехнувшись, пока Эмма продолжала бороться с жаром, вытекающим из ее туго возбужденного клитора, Госпожа К втолкнула в нее последний кусок резиновой груши. Убедившись, что Эмма не видит, Госпожа К осторожно прикрепила маленькую трубочку к крошечному клапану на выступающей черной резине, заблокировав ее задницу.

Медленно потирая пальцами пульсирующую киску, Госпожа К начала качать маленькую грушу, прикрепленную к резиновой груше внутри Эммы. Эмма застонала от боли и экстаза, когда давление внутри ее тела возросло. Обернувшись, она завороженно наблюдала, как выступающая трубка медленно начала пульсировать, по мере того как все больше и больше воздуха наполняло грушу внутри нее.

Внезапные ощущения пульсировали вокруг девственного клитора Эммы, и, не в силах сдержать вздымающуюся силу своего тела, рыжеволосая девушка достигла оргазма с таким хлопком освобождения, что ее заткнутая кляпом голова закружилась в экстазе.

Госпожа К наблюдала, саркастически смеясь, как Эмма взбрыкивала и качала головой в шокированном удовольствии, ее рыжая грива каскадом падала на плечи, когда она извивалась, пенистые пузыри слюны стекали вокруг красного шарика кляпа и кожаных ремней. Госпожа К сняла маленький насос.

«Это достаточно хорошая печать, я думаю», — пробормотала она себе и Эмме, хотя рыжая, казалось, едва заметила, что она сказала. Удивленная, латексная домина топнула ногой в ботинке. «Теперь ты готова подчиниться моей воле, моя маленькая рабыня?»

Госпожа К наблюдала, как, несмотря на изнеможение и подергивание от пульсирующей боли, Эмма медленно подняла голову и покачала головой, и непокорный огонь в ее глазах медленно возвращался.

«Глупая девчонка!» — тихо подумала госпожа К., вытаскивая из другого ящика кусок резинового шланга. — «Она измотана, вся из-за одного крошечного оргазма, и все еще пытается мне сопротивляться! Ну, я уверена, она будет этим весьма удивлена…»

Госпожа К вернулась за ней и присоединила другой конец трубки к стеклянной бутылке. Дотянувшись до самой бутылки, она повернула маленькую насадку и с удовлетворением наблюдала, как жидкость медленно начала просачиваться по трубке.

Когда жидкость достигла выпуклого конца насадки, застрявшей глубоко в заднем проходе Эммы, и медленно просочилась в нее, Госпожа К быстро обошла ее, желая своими глазами увидеть, как рыжеволосая осознает, что происходит.

Эмме уже приходилось иметь дело с легкой болью. Ее мышцы свело от необычной позы, а в сочетании с неожиданным оргазмом это только ухудшилось.

Но это было еще ничего, когда внезапное расширение ее сфинктера заставило ее задыхаться сквозь кляп.

Холодное ощущение начало медленно подниматься вверх внутри нее, к ее большому удивлению, и она вздрогнула от этого ощущения. Ее обнаружение причины наполнило ее ужасом, и она начала стонать от смущения, когда больше жидкости медленно просачивалось в нее.

«Ну, ну, рабыня», — рассмеялась Госпожа К, с восторгом наблюдая, как Эмма слабо сопротивляется, ужас явно читался в ее голубых глазах. «Это дорогая штука. В ней много мощных антибактериальных и антивирусных средств, чистящих средств… она действительно хороша для мытья твоей милой попки».

Она села на маленький табурет, который Один принес ей за спину, служанка знала по опыту, что ее госпоже нравится, когда ее рабы терпят ее… игру. К, с удовольствием наблюдая, как Эмма сжимает анальные мышцы в тщетной отчаянной попытке остановить поток холодной жидкости внутри своего тела, почувствовала, как ее киска становится влажной от того, как рыжая боролась с ощущениями.

Ее тихо растущее возбуждение заставило К дрожать, наблюдая, как Эмма страдает от своей первой клизмы, и она медленно раздвинула ноги и начала мастурбировать через тонкую ткань, обтягивающую ее тело.

S застонала и почувствовала, как ее горячий клитор отвечает на ее ласки. Открыв глаза, она жадно поглотила вид Эммы, заткнувшейся, согнувшись, жидкость текла глубоко внутри нее, пока она боролась за свободу. Ее клитор напрягся от зрелища перед ней, и ее кровь горела желанием, томясь от потребности кончить, когда жар между ее ног становился сильнее.

Ее пальцы двигались сами собой, медленно скользя внутрь нее, также проталкивая тонкую ткань. Закрыв глаза, она медленно начала скользить пальцами внутрь и наружу своего тела, чувствуя, как мышцы ритмично сокращаются, когда она это делает. Внезапно ахнув, К коснулся ее клитора и почувствовал, как он становится твердым под ее искусным поддразниванием, и она застонала, чувствуя, как оргазм медленно нарастает.

Для Эммы, связанной и беспомощной, пока очищающая жидкость продолжала заполнять ее девственный анус, она испытывала дискомфорт, поскольку ее тело не имело ни малейшего представления, как реагировать на клизму. Она чувствовала, как ее мышцы живота слегка вздымались, но давление на ее клитор заставило его извращенно содрогнуться от полноты, которую она чувствовала, проносящейся через нее.

Казалось, что в течение нескольких часов давление внутри ее тела было почти невыносимым, и рыжеволосая девушка задавалась вопросом, как долго она сможет выдерживать клизму, прежде чем она сойдет с ума.

Хуже того, она видела, как К. наблюдает за ней, часто ухмыляясь и посмеиваясь всякий раз, когда она издает стон или вскрикивает, борясь со странными ощущениями, простреливающими ее позвоночник от очищающей жидкости, находящейся внутри нее.

Наконец азиатка подошла к ней и кивнула. «Думаю, теперь у тебя внутри все чисто и аккуратно. Давай тебя опорожним и приведем в порядок. Раз, два, смой ее».

Это была та часть процесса, которую Госпоже К не нравилось делать или смотреть. Поэтому Один и Два — будучи послушными рабами — помогли своей новой сестре по рабству слить чистящую жидкость в дренажную систему подготовительных столов, а затем еще раз вымыли ее, пока ее кожа не засияла и не засияла.

Сделав это, госпожа К. перешла к следующей части своего плана относительно Эммы.

«Пришло время подготовиться к тому, как вы проживете оставшуюся часть своей жизни».

Пройдя к лифту, К нажала кнопку вызова и наблюдала, как он раздвигается. Внутри была одна коробка, и она подняла ее, медленно отнеся обратно туда, где Эмма с трепетом наблюдала за ней.

Открыв его, руки К в перчатках достали тонкий, элегантный ремешок из кожи, стали и, казалось, медных пластин, прикрепленных к одной стороне поверхности. Положив это между раздвинутыми ногами Эммы, она продолжила вытаскивать еще много кожаных ремней того же дизайна, что и первый, тонкий пояс с большим стальным кольцом посередине, а затем четыре пары того, что Эмме показалось стальными кольцами разного размера, прикрепленными друг к другу тонкими проволоками, которые тянулись к кожаному манжету с заклепками и пряжками.

Эмма простонала вопрос через кляп, слюни текли по ее подбородку, когда она это делала и проливалась на ее упругую грудь. К улыбнулся, точно зная, что она хотела спросить.

«Увидишь, Три». Распаковав все, она повернулась к Первому и Второму, которые тихо стояли в стороне. «Помогите мне с этим».

Кивнув, они подошли и каждый взял одно из колец с проводами. Эмма лихорадочно посмотрела налево, а затем направо, когда они приблизились к ней, напрягая мышцы при этом. Она моргнула, когда одна из служанок-рабынь схватила ее за руку, и в замешательстве уставилась, как они начали скользить кольцами вверх по ее пальцам, от больших к меньшим по порядку, а затем осторожно отпустили ее руки, чтобы манжета, прикрепленная к кольцам, могла быть обернута и закреплена вокруг ее запястий. Закончив, обе служанки прикрепили стальную цепь к ее новым манжетам.

Она вздрогнула, когда обе служанки спустились к ее ногам, и каждая взяла по второму набору колец, на этот раз они были прикреплены к изогнутой стальной пластине, вдоль которой по кругу располагались кожаные ремешки, заканчивающиеся парой маленьких ремешков, которые тянулись к другому манжету.

Эмма знала, что оба будут на ее ногах, и она беспомощно дернулась, когда холодные кольца были надеты на ее ноги, от больших до маленьких пальцев, и пластина мягко прижалась к подошвам ее ног. Это был К, который подошел к каждой служанке, когда они помогли ей спуститься и установить пластину на место, застегивая тонкие кожаные ремни на ее ноге, пока они не были надежно закреплены, после чего быстро обернули и закрепили на месте манжету вокруг ее лодыжки.

Что это за штука? — лихорадочно подумала Эмма, еще больше слюней потекло по красному мячу и ее губам, пока она протестовала, но ее проигнорировали, когда прикрепили второе устройство для ног.

Закончив с ее ногами, трио перешло к более длинным и толстым кожаным ремням. Один и Два подобрали кожаные ремни одинакового размера с более мелкими, отходящими от них в тщательно разнесенных позициях, снова предназначенными для того, чтобы что-то окружить. Этим чем-то, как быстро выяснила Эмма, были ее ноги и бедра, поскольку ремни были размещены вдоль их внешней стороны, а пряжки начали плотно закрепляться вокруг ее кожи.

К взял более толстый ремень с круглым кольцом посередине, и Эмма взбрыкнула, когда прохладный материал медленно скользнул вокруг ее талии, кольцо закрепилось над ее пупком и быстро затянулось пряжкой сбоку. В то же время, как Один, так и Два закрепили верхние части кожаных ремней, теперь плотно застегнутых вокруг ее бедер, в точках заклепок по обе стороны ее талии, крепко закрепив их, а затем к стальным устройствам вокруг ее ног.

Они вернулись, взяли меньший комплект таких же ремней и направились к голове Эммы.

Это для моих чертовых рук! — с горечью подумала она, не в силах вырваться, когда две рабыни начали прикреплять и затягивать кожаные ремни точно так же, как и на ее ногах, ремень снаружи, а более мелкие круглые были закреплены вокруг мышц ее рук.

Эмма зашипела в кляп, когда госпожа К. неторопливо подошла к ее груди, все еще упругой, а соски напряглись от холодного воздуха и прохладной воды, которой она мыла свое тело, и поднесла к ее глазам пару мерцающих зажимов с жестокой и насмешливой улыбкой.

«Угадай, куда они идут?» — спросила она, заработав еще один приглушенный стон и поток слюней по подбородку своего раба. «Хорошая догадка!»

Протянув руку к левой груди Эммы, она прикрепила один из зажимов к ее груди через тугой сосок, с восторгом наблюдая, как тупые зубы крепко впились в плоть и закрепились. Эмма яростно взбрыкнула от ощущения, вскрикнув в кляп, и слезы потекли по ее лицу от ощущения груди, протестующей против лечения.

Лечение, которое быстро повторилось с ее правой грудью, зубы погрузились так же глубоко и плотно в ее плоть, как и прежде. К наблюдал, как она извивается от наслаждения, ее горячее желание слегка вспыхивало с каждым стоном, и тихо потер ее промежность пальцем, ощущая ее влажные половые губы через тонкий латекс, покрывающий их, дразня их, стимулируя их.

В этот момент к ней присоединились Один и Два, элегантный дизайн кожи, который они держали в руках, был быстро обернут вокруг основания грудей рыжей и затянут, заставив каждый шар дерзко выступить из-за сужения. Кожаный ремень, который проходил между ее грудями, был протянут вниз по ее груди и через верхнюю часть ее живота, закрепленный на поясе еще одним щелчком различных стальных точек безопасности.

К тем временем занялась тем, что прикрепила зажимы для сосков к кожаной нагрудной сбруе с помощью тонких проводов, которые выглядывали из-под их элегантного металлического дизайна. Закончив, она улыбнулась заплаканному и покрытому слюной лицу К.

«Последняя часть, Три. Твой ошейник, помнишь?»

Покачав головой, Эмма могла только наблюдать в ужасе и смятении, как Госпожа К протянула руку, и Два надела тонкий ошейник, точно такой же, как тот, что был на ее шее, на руки азиатской доминантки. Щелкнув, К повернулась к Эмме и наклонилась ближе. Рыжая почувствовала, как холодный металл нежно коснулся ее шеи, заставив ее беспомощно дернуться, а затем скользнул по ее изящным изгибам, чтобы быть закрепленным ужасающим щелчком позади нее. Она не могла чувствовать пластины или микрочипы, которые теперь прижимались к ее коже, но она знала, что они там были.

Откинувшись назад, К улыбнулся и игриво провел пальцем по кольцу в центре. «Великолепная, молодая и моя. Ты будешь настоящей рабыней вакханалии, Три».

«А что?» — подумала Эмма, дрожа, пока Один и Два теми же терпеливыми и нежными движениями прикрепляли наручные ремни к ее ошейнику, а сама К подвела верхний конец кожаного ремня, тянувшегося между ее грудей, к ошейнику и защелкнула его.

«Вот, — объявила латексная доминантка, ухмыляясь. — Все готово и установлено. Теперь самое интересное… анальная пробка и дилдо».

Покачав головой, К. улыбнулась и кивнула, подошла, чтобы провести руками по имеющимся устройствам. «Все это было бы замечательно медленно ввести внутрь вас. Однако crafter был занят и создал набор пробок для вашего тела, которые соответствуют вашему последнему гинекологическому осмотру.

Боже мой… ей удалось их получить?

Обернувшись, К с удовольствием улыбнулся, когда Один протянул толстую, коническую анальную пробку, блестевшую, когда служанка смазала ее для своей хозяйки. Два также протянула устройство своей хозяйке, и это заставило Эмму вздрогнуть.

Около пяти дюймов в длину, у основания он выглядел как обычный дилдо, который был даже у Эммы. Из материала телесного оттенка, имитирующего мужскую плоть, этот имел выпуклости и гребни по всей длине, но наверху, хотя там была расширяющаяся головка, разработанная, как она знала, для того, чтобы помогать ей стимулировать, она этим не заканчивалась. От кончика в воздух тянулось длинное устройство, похожее на палочку. Сформированное из тонкой черной латексной трубки, около трех-четырех миллиметров в диаметре и с блестящим медным узлом на самом конце, оно заставило Эмму вздрогнуть. Оно тоже было тщательно смазано.

Подняв дилдо, Эмма могла только наблюдать, как Госпожа К нежно наклонилась и потерла ее половые губы, касаясь их двумя пальцами, чтобы слегка раздвинуть их. К ее вечному стыду, внутренняя плоть была темно-красной, возбужденной и готовой к проникновению, и она знала, что ее щеки вспыхнули, что она слегка влажная.

Ухмыляясь и глядя в глаза Эммы, К прижал гибкий наконечник к ее киске и надавил, наблюдая, как ее половые губы жадно поглощают его. Эмма тряхнула головой, когда почувствовала, как тонкое устройство глубоко проникло в нее, за которым быстро последовала большая расклешенная головка, из-за которой с ее губ вырвался стон, и основание.

«О, да». Прошептала К, наблюдая, как глаза ее рабыни теряют фокус, пока она извивается. «Наслаждайся этим, рабыня, почувствуй, как он проникает в тебя!»

Эмма вздрогнула, когда прохладный кончик прижался к шейке матки, а затем остановился, зависнув чуть ниже крошечного прохода.

Однако она не получила ни облегчения, ни пощады, поскольку К отпустил ее половые губы, наблюдая, как они сжимаются вокруг основания дилдо, а затем закрепил провода от него на поясе, который носила Эмма.

Щелкнув пальцами, она взяла толстую анальную пробку и, зная, что Эмма все еще свободна от клизмы, поправила тело своей рабыни так, чтобы увидеть блестящий анус, раздвинула ягодицы свободной рукой и, приставив толстую головку к розовому бутону Эммы, медленно протолкнула ее.

Эмма издала пронзительный вой, кляп едва мог заглушить любой звук, когда она почувствовала, как пробка все глубже и глубже вдавливается в ее анальный проход. Она извивалась, пока он продолжал заполнять ее, все глубже и глубже, и ее ноги туго натягивались против наручников, которые держали их открытыми, пока она извивалась.

Полностью вставленная, К закончила прикреплять еще один провод, который шел от основания вилки к поясу в другой точке крепления, и вздохнула от удовольствия, вытирая руки в перчатках полотенцем, которое предоставила One. Нажав кнопку, Эмма скользнула обратно в горизонтальное положение, рыжая заскулила, когда ее заполненный анус вдавился в кожу стола для приготовления пищи.

Ох… ох… боже, я… я больше не могу, не могу.

«Итак, теперь».

Наклонившись вперед, К протянула руку и отстегнула кляп-шар из ее рта, позволив шару скатиться на стол, в то время как слюна текла из подбородка Эммы и стекала по ее шее. Рыжая застонала, работая челюстью, но облегчение было недолгим.

«Одно последнее, мой маленький раб, и затем ты сможешь встретить свою судьбу.

Слабо подняв голову, Эмма покачала головой. «П…п… пожалуйста».

«Тсссс, это произойдет, что бы вы ни говорили. Расслабьтесь настолько, насколько сможете.

Кляп был искусно сделан из резины и кожи и, по мнению Эммы, казался сложным и болезненным.

«Разве это не прекрасная рабыня? Я называю это затычкой для рта!»

Поглаживая свое творение, Госпожа К. взяла первый кусочек и, повернувшись к распростертой Эмме, улыбнулась.

«Ну, рабыня?» — спросила госпожа К, подняв первый кусок и пройдясь по нему. «Начнем?»

Покачав головой, Эмма дернула руками и ногами, отчаянно пытаясь вырваться. Почувствовав, как ее ноги ударились о пол, она оттолкнулась как можно сильнее пальцами ног и торжествующе забулькала, отодвигаясь на несколько сантиметров.

Она быстро поняла, что ее победа была незначительной, когда госпожа К., смеясь, опустилась на колени рядом с ней и, схватившись за подбородок, начала вставлять первую часть.

Просунув пальцы в плотно сжатый рот Эммы, Госпожа К напряглась и с хрюканьем от усилий широко открыла челюсть Эммы. Держа первую часть в другой руке, Госпожа К вставила кончик в рот Эммы и начала сильно надавливать. Сделанная из твердой резины, подушечка мягко скользнула на место, несмотря на булькающий протест рыжеволосой. Госпожа К с удовольствием наблюдала, как две секции капы плотно скользнули по ее зубам и крепко сжали их через вакуум.

«Крафтеру потребовались годы, чтобы заставить стоматолога Три предоставить ей последние рентгеновские снимки и строение рта, и еще больше времени, чтобы спроектировать эти зубные накладки по фотографиям ее рта». Госпожа К тихо подумала про себя. Она наблюдала, как Эмма прикусывает накладки, и слышала ее скулеж от ужаса, когда ее зубы все сильнее и сильнее в них вонзаются.

«Но нет», — с радостью заключила она. — «Это пустая трата времени».

Ухватившись за частично вставленную центральную секцию, Госпожа К. снова с силой надавила, почувствовав, как сработал второй удерживающий элемент.

Эмма почувствовала, как центральная часть прокладки мягко скользнула ей в рот и, к ее ужасу, продолжила движение вниз, чтобы остановиться и мягко нажать на заднюю часть ее горла. Ужасное чувство жалости охватило ее, и она почувствовала, как ее рот и язык сгибаются в ответ.

К своему удивлению Эмма почувствовала, как ее язык мягко скользнул в другой канал из резины, который крепко сжал его с обеих сторон. Отчаянно пытаясь бороться с ограничивающей резиной, Эмма с силой прижала язык к ограничивающим стенкам, пытаясь удалить ее.

Не осознавая этого, пока не стало слишком поздно, Эмма попала прямо в ловушку кляпа. Скользя по каналу, язык Эммы наткнулся на изогнутую часть резины и, не имея другого выхода, изогнулся и продолжил мягко скользить по другому отдельному каналу. Надавив на конец второго канала, язык Эммы наткнулся на небольшой микропереключатель, встроенный в резину. С тихим «щелчком» три маленькие иголки выскользнули из каналов и вонзились в ее плоть. Эмма забулькала в ответ на сильную боль, поскольку она внезапно обнаружила, что не может говорить.

Пока дыхание рыжей девушки свистело сквозь маленькое стальное отверстие, проделанное в задней части прокладки, госпожа К. взяла кляп и, улыбаясь, снова взяла лицо Эммы и начала вставлять его.

Чувство, слегка вернувшееся к ее челюсти, Эмма ахнула, когда огромный кусок кляпа начал глубоко проникать в ее рот. Кляп состоял из огромного куска розовой резины, сформированного в массивный шар, отверстие, просверленное в центре, должно было стать единственным источником кислорода для Эммы.

Со щелчком он зафиксировался на месте, и ее хозяйка отступила назад, на ее лице отразилось удовлетворение.

«О да, ты выглядишь сдержанным, Три. Это прекрасное зрелище».

Эмма застонала, и ее губы слегка раздвинулись, чтобы показать не зубы, а тонкую полоску розовой резины, поверхность шарика, который глубоко сидел у нее во рту, приглушая звук. В центре свистел стальной наконечник винта, когда она вдыхала и выдыхала. Она была настолько заткнута, насколько это вообще возможно.

«О да, наконец-то… ты готов к своему последнему существованию, Три. Раз, два, отстегни ее!»

Кивнув, служанки принялись отцеплять руки и ноги женщины от кровати, и когда Эмма села, госпожа К погрозила ей пальцем.

«Помните, не пытайтесь сбежать, иначе вы почувствуете очень, очень неприятный шок, когда потеряете сознание. Лучше вам просто подчиниться.

Слабо кивнув, Эмма поднялась на ноги и почти не издала ни звука, когда К. прикрепил поводок к ее ошейнику и грубо дернул его.

«Пойдем со мной.»

Войдя в лифт, две женщины и служанки молча прошли мимо, а затем вышли из маленького помещения в большое.

«Добро пожаловать в ваш дом, в камеру пыток!»

*********************

Вокруг них была огромная комната без окон. Спроектированная в форме круга, стены были темно-красными, а полки вдоль них были черными, и, как и в подготовительной камере, стены были уставлены различными секс-игрушками и фетиш-устройствами. Другой, еще больший шкаф стоял в углу, полный тех же самых кошачьих костюмов и ботинок, что и в комнате ниже.

Но Эмма была слишком занята, в ужасе уставившись на устройство, лежащее на кафельном полу перед ней. Оно выглядело как квадрат темного, скользкого масла, натянутый на раму, из которого примерно на дюйм над скользкой поверхностью торчала маленькая трубка.

Она никогда не видела ничего подобного, но это одновременно и напугало, и взволновало ее.

«Скажи привет своей судьбе, Три…» Госпожа К вздохнула с восторгом, и Эмма уловила мускусный запах возбуждения, исходящий из самых интимных мест ее похитителя. «Это устройство, в котором ты будешь запечатана. Пойдем!»

Дернув ее через комнату, К заставил ее встать на колени, а затем с помощью Раза и Два распечатал устройство и поднял его. Внутри полость блестела от смазки, о чем Эмма не знала, но К знал, что она была разработана для помощи с электрическим контактом.

«Залезай и расслабься, как в камере для подготовки».

Пока Эмма стонала в кляп и качала головой, Госпожа К. зарычала и вытащила небольшое устройство из-за пояса своего комбинезона.

«Я же говорил тебе, спасения нет. Ты примешь свою судьбу как мой вакуумированный раб. А теперь залезай или будешь шокирован, и Один и Два сделают это за тебя!»

Посмотрев направо и налево и увидев нейтральные и покорные выражения лиц рабынь, Эмма медленно скользнула в скользкий, промасленный материал, и слезы текли по ее лицу.

Что со мной будет?

Материал тихонько шептал вокруг нее и слегка прилипал к телу, из-за чего ей было трудно принять положение с расставленными ногами, которое требовал К. Однако через несколько минут ей это удалось.

К вздохнул с удовольствием, увидев конструкцию пылесоса. Крафтер действительно превзошел самого себя.

Верхний и задний листы были сделаны из самого тонкого черного латекса, который можно было купить за деньги, и листы мерцали на свету, отполированные One and Two до зеркального блеска. Однако устройство не было простым по своей конструкции.

Начиная с углов, где лежали руки Эммы, шли две полоски прозрачного латекса шириной около трех сантиметров. Эти полоски следовали линии раскинутых орлиных рук Эммы, прослеживались вдоль ее плеч до того места, где под ними блестел воротник. Овал прозрачного латекса демонстрировал мерцающий металл, а затем снова превращался в полоску, которая тянулась вниз по центру ее тела между ее упругими грудями, также очерченными овалом прозрачности.

И снова полоска продолжилась вниз, пройдя по ее упругим мышцам живота и по вашему пупку, четко отображенная в меньшем прозрачном круге, который продолжался в двух отдельных направлениях. Одно было тонкой полоской к овалу, который пролегал по ее лобку и половым губам. Другое направление было в двух более толстых полосках, которые скользили по тому месту, где лежали ее бедра, а затем вниз по ее ногам и заканчивались расширенными овалами, чтобы показать ее связанные ступни.

Crafter разработала это по просьбе Mistress K. Латексная домина знала, что, когда тело Эммы вспотеет и начнет блестеть от возбуждения, ее самые чувственные и сексуальные области будут скользко прижиматься к прозрачным полоскам и будут полностью видны тому, кто ею владеет. Это, в сочетании с прозрачными полосками, демонстрирующими, как ее руки и ноги были связаны латексом, сделало вакуумную кровать чувственным произведением искусства.

Последняя просьба Госпожи К превратила это чувственное произведение искусства в явный знак собственности. Поскольку в пространстве между ногами Три, когда она лежала раскинув ноги, на черном латексе была вытиснена гигантская стилизованная буква К. После того, как Эмма была заключена в оболочку, а вакуумная кровать запечатана, символ доминирования и контроля К расположился бы чувственно под прозрачной латексной полосой, которая демонстрировала половые губы Эммы.

Верный признак того, кому принадлежала женщина, заключённая внутри.

А в настоящее время женщина, которую заставили войти в нее ее рабыни, дрожала в распростертой позе, не смея пошевелиться из-за опасности снова получить удар электрошоком.

«Добро пожаловать в лучшее устройство для мумификации, рабыня», — с улыбкой сказала госпожа К, проводя пальцами по животу Эммы, и, заметив внезапное облегчение на лице рыжеволосой девушки, начала объяснять.

«Спорим, ты хочешь знать, где ты, да?» Эмма быстро кивнула. «Тебе может не понравиться ответ «Три», но какого черта».

Госпожа К продолжала говорить, подключая провода к небольшому удлинителю, идущему от другой консоли рядом с самим пылесосом.

«Ты сейчас находишься внутри вакуумной кровати, мой маленький раб. Лучшее из когда-либо созданных устройств для мумификации из резины. Обычно это простые, заурядные устройства для фетиша. Однако это сделано на заказ человеком, который шьет мне комбинезоны».

К. на секунду провел рукой по своему телу, наслаждаясь ощущением греховной ткани, которая гладила и дразнила ее кожу.

«Я сделал это для тебя, Три. Оно было разработано и изготовлено так, чтобы подойти одному телу. Твоему телу».

«Какого черта он должен делать?» — подумала Эмма, вздрогнув, когда материал, зависший чуть выше нее, слегка задрожал.

«Ваше сочное и невинное маленькое тело в настоящее время заключено между двумя листами латекса, запечатанными с трех сторон и натянутыми на стальную трубчатую раму, так что я могу приказать своим служанкам переместить вас при необходимости, не отпуская вас при этом».

«Скоро я застегну последнюю сторону, Три, по сути, запечатав тебя между простынями, а затем…» Госпожа К наклонилась к скользкому от пота лицу Эммы, крепко поцеловала ее в щеку и погладила дыхательную трубку, прикрепленную к кляпу. «Начинается самое интересное».

Запаниковав от ощущения, что ее тело уже зажато, Эмма застонала, обращаясь к Госпоже К. как можно громче, умоляя ее освободить ее.

«Замолчи!» — рявкнула на нее Госпожа К, подключая провода к пульту управления. «Прими это, Три. Прими, что это твоя новая жизнь в качестве моей откаченной рабыни. Судьба, которую ты будешь терпеть, пока не докажешь мне, что тебе можно доверять, чтобы ты стала служанкой, как твои сестры по рабству!»

Откинув голову назад в знак поражения, Эмма почувствовала на своем лице руки госпожи К. в перчатках и ахнула, когда с тихим щелчком кольцо на передней части кляпа соединилось с трубкой, торчащей из передней части кровати.

Когда она почувствовала, как трубка встала на место, слабый свет, проникавший через открытую молнию, начал меркнуть, поскольку госпожа К. застегнула молнию на кровати как можно плотнее, запечатав Эмму внутри.

Проверив герметичность молнии, госпожа К. обошла вокруг кровати небольшое отверстие и, проведя рукой по извивающемуся телу Эммы, присоединила большую трубку к раме.

«Тебе лучше занять удобную позу, рабыня, иначе ты пожалеешь об этом!» — прошептала Госпожа К, сжимая одну из грудей Эммы и с удовольствием отмечая, что тело на несколько секунд перестало извиваться.

«Что она имеет в виду?» — подумала Эмма, и боль в груди заставила ее дышать учащенно и прерывисто через трубку. «Разумеется, мне и так достаточно больно даже для госпожи К!»

Закинув руки за голову, она легла, чувствуя себя глупо из-за уязвимого положения, в котором оказалась. Латекс в ответ нежно шептал по ее гелевой коже и кожаным ремням ее упряжи… почти приятно, если бы не болезненные зажимы, покусывающие ее грудь.

Лежа там, Эмма внезапно услышала тихий шум снаружи кровати — тихое жужжание, за которым последовало шипение, доносившееся из рамы самой кровати-пылесоски.

«Что происходит?» — с любопытством подумала она, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на звуке.

Госпожа К сидела на маленьком стульчике перед вакуумной кроватью, держа в руках небольшой пульт управления. Она молча наблюдала, как вакуумный насос, который она прикрепила к порту сбоку кровати, медленно начал откачивать оставшийся воздух, застрявший между латексными простынями. Проведя пальцами по телу, она тихо застонала, представляя панику, которая вскоре охватит тело Эммы, когда она обнаружит себя в коконе заживо!

Мысль о панике Эммы заставила ее вспыхнуть от волнения, и когда она наблюдала, как борющееся тело было вынуждено принять неподвижное положение, куколка, содержащая ее страдающую жертву, она почувствовала, что ей становится жарко. Скользя рукой в ​​перчатке вниз к своей промежности, Госпожа К. ласкала себя, пока не кончила, жидкость стекала по ее рукам в перчатках и бедрам

Когда Эмма лежала с закрытыми глазами, пытаясь различить шум на грани своего слуха, она почувствовала, как что-то нежно коснулось ее лица. Раздраженная отвлечением, она открыла глаза.

К ее ужасу черная латексная простыня приближалась к ее лицу, медленно засасываемая силой. Ее мозг внезапно связал шум с ее внезапным затруднительным положением.

«Вакуумный насос — вот что издавал этот шум!»

Запаниковав от близости латекса и его кажущегося стремления прикрепиться к ее лицу, Эмма отчаянно пошевелила руками, чтобы заблокировать латексную пленку. К своему ужасу она обнаружила, что ее руки уже приклеены к латексной пленке, сопротивляясь всем ее попыткам освободить их от липких и все еще крепнущих объятий латекса.

Слишком поздно Эмма снова обратила внимание на то, как простыня медленно опускается к ее лицу, но было уже слишком поздно, и с приглушенным «нуууррр» Эмма почувствовала, как ее лицо начало прилипать к латексной простыне.

С тихим всасывающим звуком гелеобразный и липкий латекс начал медленно обволакивать тонкие изгибы ее лица, постепенно лишая ее голову возможности двигаться, заставляя ее закрыть глаза и приглушая слух, пока только трубка не соединяла ее лицо с внешним миром.

В то же время Эмма почувствовала, как латексная пленка начала мумифицировать остальную часть ее тела, а ее голову засасывало против ее воли.

Ее живот быстро мумифицируется, контур ее пупка медленно развивается, поскольку латекс формируется вокруг, а затем натягивается на него. К могла только наблюдать в восторженном предвкушении, как прозрачное окно латекса все плотнее и плотнее прижимается к животу ее нового раба, очерчивая изгибы греховно восхитительным образом.

Отчаянно пытаясь сохранить хоть какую-то подвижность вопреки этой мумификации, Эмма дернула ногами, преодолевая коконирующую силу латексных простыней, но, к своему ужасу, обнаружила, что ее бедра быстро стали недееспособными из-за липких простыней прежде, чем она успела ими хоть как-то пошевелить.

Даже ее ноги, включая пальцы ног и прикрепленные к ним металлические браслеты, оказались обездвижены, поскольку липкий материал образовал вокруг них идеальную вторую кожу, чему способствовала ее гелевая кожа.

Пока ее дыхание с шелестом вырывалось из тела короткими паническими вдохами, латекс наконец сыграл свою последнюю и самую жестокую шутку.

Эмма почувствовала, как липкий латекс медленно начал образовываться вокруг ее зажатых сосков, и в отчаянии тихонько пробормотала «НЕТ», к большому удовольствию госпожи К.

Латекс медленно стягивал ее большую грудь, сдавливая плоть и плотно прижимая ее альвеолы, и она застонала от удовольствия, когда тонкие стальные зажимы для сосков, потревоженные всасыванием латексной пленки, сдвинулись по израненной плоти и разозлили измученную плоть вокруг них.

Госпожа К взволнованно наблюдала, как тело, запертое между латексными простынями, двигалось все меньше и меньше, поскольку латекс мумифицировал ее против воли Эммы. В конце концов тело Эммы осталось неподвижным, и только стоны боли и возбуждения, исходящие из дыхательной трубки, выдавали ее сопротивление своему затруднительному положению.

Теперь три было великолепно. Вакуумный насос завершил свое всасывание, и контур ее подтянутого, пышного и мускулистого тела был ясно виден в тонком материале. Каждый контур был виден, от небольшого углубления, где были ногти на ногах, вплоть до слабого контура ее глаз, ничто не было скрыто от взгляда. Даже рабская сбруя была ясно видна, каждый стальной штифт и полоса стимулирующего и сдерживающего устройства были легко видны.

Вакуумный пылесос, будучи черным, впитывал свет. Это мерцающее озеро темноты, очерчивающее Эмму таким образом, что тело К мгновенно намокло. Еще более возбуждающим для латексного домина, по его словам, прозрачный контур тела Эммы, созданный Крафтером, работал идеально, и ее самые сексуальные области были явно выставлены напоказ.

Это зрелище было слишком для Госпожи К, чтобы смотреть, и, схватив дилдо, она просунула его между бедер, кончив почти мгновенно, когда он вошел в ее горячую красную плоть. Задыхаясь от оргазма, Госпожа К схватила коробку с пола и провела покрытой спермой рукой по ее блестящей поверхности, и переключатели врезались в ее поверхность.

«Итак, Три, я думаю, пришло время проверить твою устойчивость к электричеству. Надеюсь, ты любишь высокое напряжение и довольно… взрывные оргазмы».

Пока Эмма лежала неподвижно, ее кожа начала потеть из-за ее предыдущих усилий, она внезапно почувствовала странное зудящее ощущение вокруг пальцев ног. Невозможность пошевелить или почесать их усиливалась, зуд медленно превращался в горячее покалывание, которое Эмма находила одновременно болезненным и очень отвлекающим.

Снаружи Госпожа К медленно увеличивала усиление напряжения на кольцах для пальцев ног, представляя болезненные ощущения, которые будет чувствовать Эмма. Повернув усиление до шести, Госпожа К решила, что ощущение вскоре станет очень болезненным для Эммы, сверхинтенсивным приступом покалывания.

Удовольствие внезапно стало настолько интенсивным у ее ног, что приглушенные крики через воздуховод служили Эмме единственным выходом из испытываемого ею удовольствия, и, не в силах остановиться, она продолжала стонать и причитать при каждом оргазме, пока ее горло не охрипло.

Услышав крики, доносящиеся из вакуумированной камеры, Госпожа К. улыбнулась, чувствуя, как ее собственные желания закипают от желания при каждом приглушенном стоне или выкрикнутом проклятии.

«Ну, в-третьих, если вы думаете, что это так приятно для ваших пальцев ног, давайте посмотрим, как вы справитесь с тем же самым стимулированием живота и бедер».

Госпожа К медленно уменьшила напряжение на ногах Эммы и, хихикая про себя, включила подушечки на ее упругом, сочном животе.

Когда невероятные ощущения удовольствия медленно угасали в ее ногах, Эмма дрожала от облегчения, пока похожее чувство не начало проходить по ее животу и бедрам, когда проводящий гель передавал огромное напряжение по ее телу. Ее живот, уже находящийся под давлением, вызванным вакуумным устройством, дергался и тянул эластичный материал, когда рыжая жалко извивалась под интенсивным приятным натиском подушечек.

Ох… ох… Я не думаю, что смогу продолжать это! Это, это таааак хорошо!

Госпожа К наблюдала, как пот, покрывающий тело Эммы, стекал по вакуумной кровати и всасывался вакуумным насосом в специальный контейнер для хранения рядом с ее креслом.

Госпожа К хихикнула, постукивая по контейнеру, наблюдая, как из тела Эммы, подвергнутого электрическим пыткам, в него капает ровная капля пота и соков. Она почувствовала, как ее собственные соки стекают по бедрам при мысли о том, какую боль должно вызывать электричество, если там собирается столько пота.

Никогда не понимал, почему Крафтер так настаивала на этом… но я должен признать, что это крепко держит ее связанное тело в латексе. Без этой дренажной камеры она бы сделала его таким скользким от своих эссенций, что она бы двигалась повсюду.

Дотянувшись до коробки, госпожа К переключила накладки, закрепленные на животе Эммы, в режим ожидания, и потная фигура, зажатая в крепком захвате черного латекса, застонала от облегчения, ее шипящее дыхание слегка стихло.

«О Боже, Три! Мне слишком весело с тобой, чтобы останавливаться сейчас. Приготовься». Улыбающаяся Госпожа К покачала головой, потянувшись к двум кнопкам управления, которые активировали анальную пробку и присоски на груди Эммы.

Щелчком она активировала два отдельных устройства электростимуляции и откинулась назад, готовая наблюдать за реакцией своей жертвы, одновременно медленно увеличивая усиление напряжения на обоих устройствах.

Эмма почувствовала, как напряжение сначала скользнуло в ее анус. Ее анальные мышцы сжались вокруг металлической пробки, когда первая волна электричества прошла от нее глубоко в ее личный проход. Горячая огненная стимуляция, к ее ужасу, не остановилась вокруг ее анальных мышц, даже когда она сжалась в отчаянии. С помощью проводящей смазки, которую К использовал, чтобы вставить часть дилдо ее рабской сбруи, электричество пробежало по ее кишечнику, как скользкая молния, зажигая все ее тело возбуждением на своем пути.

Не в силах сдержаться, Эмма закричала сквозь сухое и хриплое горло от сексуальных пыток и греховного наслаждения, которые ей уже пришлось вытерпеть по прихоти госпожи К.

Наконец, когда первая волна электричества сошла на нет, Эмма ахнула от облегчения и отчаяния, застонав, когда ее клитор запульсировал в унисон с чрезмерно стимулированными анальными мышцами.

Однако слишком поздно рыжеволосая девушка почувствовала, как маленькие зажимы, покусывающие ее соски, заискрились силой, когда госпожа К активировала грудные электроды и, жестоко смеясь и испытывая огромное удовольствие, увеличила усиление напряжения до максимальной мощности.

Груди Эммы напряглись в ее латексном коконе, когда иглы, вонзенные в ее ореол и заряженные электричеством, стимулировали ее соски, чтобы они стали вертикальными. Как и планировала Госпожа К., соски Эммы скользнули глубже в зажимы, их зубцы позволили ее плоти продвинуться дальше, но не вырваться легко.

На пульте управления Госпожи К вспыхнул свет, зубы медленно раздвинулись, а соски Третьей медленно встали на место. «Хорошо», — взволнованно подумала Госпожа К. — «Это должно довести Третьего до грани оргазма! Думаю, пора ее подтолкнуть». Нажав на переключатель, Госпожа К активировала вторую секцию стимуляции груди Эммы.

Эмма заскулила от боли, когда зажимы, удерживающие ее соски, искрили от напряжения, удерживая ее ушибленную плоть в вертикальном положении, а зубы вонзались как можно глубже вокруг ее нежной груди. Как раз когда она думала, что хуже быть не может, Эмма почувствовала, к своему всепоглощающему ужасу, что зажимы начали пульсировать с еще большей электрической силой.

Волна стимуляции пронзила ее грудь без предупреждения, и Эмма закричала от животного удовольствия от этого ощущения, ее груди пульсировали от остаточного напряжения, когда Госпожа К переключила метод электрического разряда с одиночной на импульсную волну. Эмма стонала в унисон с каждой пульсирующей волной, которая обжигала ее нежную плоть, ее груди были залиты потом, поскольку они отчаянно пытались справиться с невероятными силами, текущими через них.

Звуки Эммы, испытывающей такое наслаждение, были слишком сильны для Госпожи К. Поддавшись требованиям собственного тела, она знала только одно: она ДОЛЖНА была больше стимулировать Эмму, чтобы ее собственное удовольствие наконец достигло точки, в которой она потеряет контроль.

Тяжело дыша, Госпожа К. со всей возможной силой ударила рукой по пульту управления, активируя все электрические пыточные устройства, прикрепленные к измученному телу Эммы, и, рыча от животного желания, подбежала к закутанному в кокон телу рыжеволосой девушки.

Не в силах устоять перед демонстрируемыми изгибами, пока ее рабыня извивалась и боролась с липкими, греховными объятиями материала, крепко сжимавшего ее в рабстве, госпожа К начала ласкать мумифицированное тело своей рабыни.

Груди, ноги, пупок, живот — она трогала все, до чего могла дотянуться, и ее пальцы в конце концов опустились, чтобы погладить и подразнить твердые губы и пульсирующий клитор налитой кровью и возбужденной киски Эммы сквозь латексную простыню.

Из влагалища Госпожи К. по ее бедрам потекла жидкость от возбуждения, и, словно запертый в клетке зверь, отчаянно жаждущий освобождения, латексная доминантка забралась на вакуумную кровать и потерлась своим горячим возбужденным телом об измученное тело Эммы, ее клитор пульсировал в унисон с криками Эммы от боли.

Со всеми этими устройствами, внезапно пропускающими ток через ее тело, мучительная агония, которую начала испытывать Эмма, была интенсивной. Для ее разума это было похоже на то, как будто каждая молекула ее тела была раздавлена.

Внезапно Эмма почувствовала, как руки скользят по ее телу, касаются ее влагалища, и, несмотря на боль, а может быть, именно из-за нее, Эмма обнаружила, что реагирует на возбуждение.

Боль и удовольствие вместе грозили перегрузить ее разум, поскольку ее зажатый клитор, налитый кровью и сверхчувствительный, пульсировал в унисон с каждым ударом удовольствия и каждой волной боли.

Не в силах вынести различные ощущения, проносящиеся через нее, разум Эммы разбился вдребезги. Оргазм вулканических масштабов пронзил ее, и даже с ее обездвиженным телом и кольцом на клитор, ограничивающим ее способность кончать, эта сила яростно сотрясла ее.

Госпожа К, скулящая в экстазе, извиваясь на бурно оргазмирующем теле Эммы, внезапно вздрогнула и, вскрикнув от животного удовольствия, изверглась в оргазме. Ее кремовые соки, стекающие по ее горячим бедрам, каскадом лились по мумифицированному телу рыжей, заставляя ее черную фигуру блестеть в свете ее спальни.

И госпожа, и рабыня лежали, тяжело дыша от своих усилий, их потные тела разделял лишь тонкий слой латекса. Эмма, с электрическими пыточными устройствами, все еще находившимися внутри нее, время от времени вздрагивала, когда волны напряжения все еще проходили через нее, смешиваясь с отголосками ее оргазмов.

«Да, рабыня», — пропыхтел К., ложась на нее сверху и протягивая нетвердую руку, чтобы погладить изгибы заключенного в оболочку лица Эммы.

«Ты, как Один и Два, теперь мой… навсегда».

Голова, обтянутая латексом, тряслась из стороны в сторону в слабом отрицании, материал растягивался и изгибался при этом. Движение снова возбудило К, и домина быстро оседлала мумифицированную и извивающуюся форму Эммы.

«Удовлетвори меня, Три. Удовлетвори свою госпожу!»

С этими словами К. включил электроды, выбрав одну из запрограммированных настроек, и дилдо и анальные пробки ожили, заставив Эмму извиваться и дергаться в постели, материал крепко обнимал ее, сексуально поглаживая кожу.

Пока сводящие с ума ощущения удовольствия захлестнули ее тело и перегрузили ее систему, Эмма была способна только на одну мысль.

Буду ли я… когда-нибудь… свободен? И… хочу ли я быть свободным, на самом деле?

А затем она провалилась в темный колодец наслаждения, созданный женщиной, оседлавшей ее покрытое латексом тело.