Встретился он с Валей совершенно случайно. На Центральном рынке города захотелось ему купить в небольшом ларьке макарон. Стоя в небольшой очереди, обратил внимание на продавщицу. Её лицо показалось ему очень знакомым. «Неужто Валя, — подумал. — Не может быть!».
— Валя, ты меня узнаёшь? — обратился к ней, когда очередь его подошла к окну.
— Больно лицо ваше знакомое… Что будете брать?..
— Макарон, пожалуйста, килограмм…
Насыпая в полиэтиленовый пакет макароны, она внимательно смотрела на весы, но, когда стала завязывать пакет, вдруг сказала: «Тебя я узнала ещё, когда ты остановился у ларька. Думала, что не узнаешь… Всё же узнал… «.
Договорились встретиться после её работы. На дворе было лето двухтысячного года. Вечером он её встретил, и они направились в ближайший сквер. Нашли свободную лавочку.
— Ты, я вижу, поменяла профессию, — начал он первым разговор, — не стала учиться на врача?..
— Было некогда… Дети пошли один за другим, а после внуки…
— И много у тебя детей?
— Детей трое. Первая дочь от тебя и от мужа ещё двое. — Сын и дочь…
— А как же муж на это отреагировал, что дочь не его?… И почему ты решила, что она от меня?..
— Ну, в медицине я кое-что тогда понимала и обвести его вокруг пальца мне не составляло большого труда. По срокам он придраться не мог. Я с ним переспала через два дня после нашей с тобой прощальной ночи. Дочь родилась очень похожей на меня… Такая же рыженькая. У меня глаза зелёные, у мужа — голубые. А у неё карие — твои… Но с возрастом она становилась всё больше похожей на тебя…
— Почему ты живёшь в городе, а не в своей станице?
— Пять лет назад Павел, мой муж и зять, муж Ольги, твоей дочери — погибли в ДТП. Я переехала жить к ней чтобы помогать растить внуков. Она живёт в городе. Дети её сейчас уже взрослые… Сын служит в Армии, дочь заканчивает школу… Мама моя умерла десять лет назад…
— А другие твои дети чем занимаются?
— Младшая дочь замужем, есть трое внуков, сын разошёлся, платит алименты на внука. Оба работают в станице. Дочь — учителем, сын — агрономом после окончания институтов.
— Да, трудная у тебя жизнь была все эти годы, — задумчиво произнёс Анатолий. — Не говорила дочери, что отец ей не родной?
— Зачем!? Она так любила Павла, и он её… И что она обо мне подумала бы?..
— Хочу посмотреть на неё. Всё-таки моя кровиночка…
— Посмотреть можешь, она с понедельника подменяет меня. Мы работаем с ней вместе. Но прошу тебя — не вздумай что-либо говорить о своём отцовстве. Не надо ворошить, то, что не сбылось… Расскажи, как ты жил эти годы?..
— После больницы очень тосковал по тебе…
— Вот только не ври… Моя подруга, работавшая в бригаде Анастасии операционной сестрой, писала мне, что Анастасия очень тосковала по тебе и рассказывала ей, как здорово ты её оттрахал. И меня ты тогда тоже здорово поимел… Целку сломал, дитя заделал, за что тебе большое спасибо…
— Ну, что было, то было. А вот жениться я хотел всё же на тебе…
— Ладно, не будем ворошить старое. — Как живёшь сейчас?..
— Женат. Двое детей — сын и дочь. Есть внуки…
— Любовница, небось, тоже есть?..
— Была, не скрою, но давно — четыре года назад. Попался. После этого с женой отношения стали более чем прохладными…
— А я вот уже давно не имею никаких отношений ни с кем. С мужем прожила тридцать пять лет. Он погуливал, но я прощала из-за детей. Осталась без него. Окунулась в дочкин бизнес. У неё есть богатый любовник, женатый. Вместе крутятся в торговле… Мне купили двухкомнатную квартиру. Живу одна в ней. Но чаще живу у Ольги. Помогаю по хозяйству…
— Может быть пригласишь к себе?..
— Будешь просить? — А я возьму и дам… Что будешь делать?..
— Тряхну стариной. Мне уже шестьдесят три, но порох в пороховнице ещё есть. Правда, песок тоже сыпется… С женой года два не было секса. Спим в разных комнатах. Она на пять лет моложе, после удаления миомы уже не хочет, а я не настаиваю. Вчера отправил её в санаторий…
Они оба захотели сейчас окунуться в пору своей молодости. В конечном счёте, они не были совершенно чужими людьми — у них была общая дочь. Когда в её квартире они стали целоваться, то им показалось, что молодые годы вернулись вновь. Вот только бёдра у неё стали чуть ли не вдвое шире, и талия тоже уже не девичья, а у него небольшой животик выпирал из-под брючного ремня. Да и лысина тоже не украшала. Когда дело дошло до постели, она вдруг предложила:
— Давай потушим свет, чтобы не видеть друг друга…
Но самое неприятное его ожидало, когда они, раздевшись легли рядом. Член его не достигал той упругости, когда его можно было пустить в дело.
— Ты, импотент? — спросила она.
— За два года бездействия, наверное, уже им стал…
— Придётся мне вспомнить своё среднее медицинское образование. Буду тебя лечить…
Минет вроде бы помог, но как только он ложился на неё, член падал и ничего не получалось.
< >
>Чувствовал он себя, как посредственный прыгун в высоту перед планкой, установленной на отметке два с половиной метра. Наконец, решил пустить в дело язык и пальцы. В позе, которая в широких кругах завсегдатаев борделей числилась под номером 69, они удовлетворили друг друга. Заснули, обнявшись, как младенцы.
И приснился ему сон, но не простой, а вполне эротический. Снилось ему, что он умер и за грехи попал в ад. Когда подошла его очередь предстать перед самим Сатаной для определения его места в огромном котле, где уже парилось несметное количество грешников, он робко вошёл в покои Повелителя ада, восседавшего на ложе, устланном шкурами саблезубых тигров. (Анатолий недавно смотрел по «ящику» фильм о сотворении Мира).
— Ну, рассказывай, праведник, как ты согрешил с Валентиной, — грозно обратился к нему Сатана.
— Не виноватый я!… Она сама пригласила меня к себе…
— А после что ты делал? Тискал груди несчастной женщины и даже уподобился младенцу — стал сосать её грудь как соску.
— Так ей было же приятно…
— Скажи, зачем лизал ей клитор? — Наверно, выпили вы с нею водки литр? — почему-то стихами промолвил Сатана.
— Мы с нею выпили бутылку лишь вина…
— Тоже рифмуешь? Но это не освобождает тебя от ответственности. Почему ты лазил пальцами туда, куда положено соваться только членом?…
— А член у меня не фурычит. Ну, в смысле — не фунциклирует…
— Ты, что знаешь иностранные языки?
— Только немецкий со словарём…
— В твоём возрасте лёжа ни с одной женщиной ничего не получится. Не та уже прыть. Нужно только стоя через зад. Посмотри сейчас, как надо это делать…
Сатана нажал кнопку пульта управления огромным телевизором и на экране появились мужчина и женщина.
— Это Фурия вместе со своим любовником — шестикрылым Серафимом. Их выгнали из Рая за разврат, он ёб её и в рот, и в зад, — опять стихами заговорил Сатана. — У вас что там было? Диван или кровать?…
— Кровать, — робко ответил Анатолий.
— Тогда смотри и запоминай. Может быть верну тебя обратно. Уж очень ты мне понравился…
На экране телевизора появилась кровать с лежащими на нём обнажёнными порно партнёрами. Серафим поднялся с кровати, прикрывая свое причинное место руками (наверное, и в аду есть запрет на показ мужских гениталий). Попросил Фурию стать на колени поперёк кровати. При этом Фурия поджала бёдра к животу, изогнулась, выставив все свои прелести наружу, которые Серафим прикрывал от посторонних глаз своим задом. Дальнейшее было, как говорится, делом техники, а она была у партнёров великолепная.
Когда экран телевизора погас, Сатана спросил у Анатолия:
— Ну, ты понял что-нибудь?..
— Век живи, век учись, — пролепетал Анатолий, хотя он сам в молодости пользовался этим способом и неоднократно. «Склероз проклятый», — подумал он.
— То-то же и оно. Теперь выслушай мое условие. Если ты сейчас придумаешь удачную рифму к слову «онанизм», то уйдёшь доживать свои оставшиеся двадцать лет со своей, как её там — Валентиной… Если не придумаешь — твое место в центре котла. Только такие слова, как «организм», «коммунизм», «плюрализм», «примитивизм» — твои предшественники уже говорили. Назови свою рифму с трёх раз. Минута тебе на размышление…
Анатолий задумался. Всё, что приходило в голову — было явно не в тему. «Сюрреализм» — не то, «Колониализм» — тем более. Вспомнил, что когда-то писал вульгарные стихи и тут же выпалил: «Эксгибиционизм!»
— Да, такого слова не было. Ты, хоть знаешь, что это такое? Чувствую, что знаешь… Если что-то понял из мультфильма, то всё у тебя будет, как говорили древние немцы: «аб ге махт унд аллес гут».
Ступай!..
Проснулся Анатолий в холодном поту, но ощутив тепло тела Вали, мирно спавшей рядом, успокоился. «Как я сам не догадался до этой позы, — думал он. Всё это результат дурацкого целомудрия». И вспомнил, как Анастасию и Валю он в больнице ёб раком. «Новое — это хорошо забытое старое», — вспомнилось ему и душа его успокоилась. Заснул сном праведника.
Утром долго ожидал, когда Валя проснётся. Рассказал ей сон.
— Давай попробуем, — тут же предложила она. — Но сначала я тебя подготовлю…
Подготовка была недолгой, её губы, как в молодости, быстро увлажнили большую часть его члена, и он поставил её в позу, увиденную во сне. Очень даже всё получилось…
Две недели каждую ночь он закреплял знания, полученные во сне. И тут приехала супруга. Довольная и весёлая.
— Всё, мой дорогой, расходимся. — Я в санатории полюбила молодого человека…
— На много моложе меня? — удивлённо спросил Анатолий.
— Ему шестьдесят…
— Да, «молодым везде у нас дорога» — почему-то вспомнилось ему… И что будем делать?
— Ухожу жить к нему. Детям всё объясню сама. «Не печалься и не хмурь бровей», — как говорил Сергей Есенин. — Счастливо оставаться…
Анатолий ни слова не сказал уходившей супруге. «Всё, что ни делается в жизни — всё к лучшему», — подумал он, снимая трубку городского телефона.